Дмитрий Градинар - Звездный патент. Сборник

Но, даже думая так, Джокт продолжал гнуть свое, вспомнив давние слова Бар Аарона, что внутреннее «Я» – вещь непознаваемая.

– Готов понести ответственность, если вы считаете меня лжецом. Но только на самом деле… – И откуда только взялось второе дыхание? Наверное, научиться лгать – то же самое, что научиться плавать: прыгнув в озеро с лодки. Тогда или – или. Нашлось подобающее выражение лица, нашлись слова и несгибаемая твердость. – Транс… Индап… Лазарет…

Кое-как ему удалось отвести первую угрозу. Вторая оказалась пострашнее.

– Хорошо, – недовольно бросил командующий. – На время посчитаем, что я поверил в эти бредни. Есть только одно «но»! Ты уверен, что тебя можно допускать к полетам? Я имею в виду все вот это – транс, эвакуацию и лазарет.

Что называется, это был удар под дых.

– По мнению медиков, несомненно. Я тоже так считаю. Происшествие в Приливе не повлияло в целом на мое сознание.

– В целом? А в частности? А если где-то в подкорке у тебя уже зашита какая-то программа? И в следующем бою вся группа из-за тебя…

– Я готов пройти полное медсканирование!

– Орел! Герой! И к наказанию готов, и к сканированию! С чего такая готовность?

– А что я еще могу сказать, если вы мне все равно не верите?

– Мы же договорились, что верю. Временно. – Командующий сделал ударение на этом слове, сменив затем тон. Теперь голос его звучал едва ли не вкрадчиво, отчего Джокт почувствовал себя совсем уж неуютно.

Знаем, знаем! Чем больше давление, тем громче изрыв. И еще это «мы»; можно подумать, Джокт имел хоть какое-то право голоса!

– Насчет того, что было в Приливе, мы разобрались. А медсканирование ты пройдешь независимо от того, хочешь или нет. Но вот ответь, когда ты пришел в себя, после лазарета, твоя память, твое сознание – они уже нормально функционируют?

– Да, конечно.

– И вплоть до этой самой секунды ты отчетливо помнишь все, что с тобой происходило после лазарета? Кого видел, с кем общался…

– Да, ком. – Джокт вернулся к исходной манере ответов, уже догадываясь, куда клонит командующий.

– Ну еще бы! Ты же прошел стандартную модификацию сознания, базовый курс плюс ДПИ, добавочный для пилотов истребительного корпуса! С твоей памятью мало кто из обычных людей может потягаться на Земле, разве что какие-нибудь шахматисты-вундеркинды! Так?

– Да, ком…

– Вот и расскажи, будь любезен, о чем вы беседовали с комендантом Крепости «Австралия» перед отправлением сюда, в штаб? Давай, не стесняйся, а то я действительно решу, что ты утратил годность к службе, и катись тогда на все четыре стороны! Никакой комендант уже не поможет!

«Все, приплыл!» – понял Джокт, а в памяти прозвучала навязчивая фраза популярного в Солнечной шлягера: «А девочка – созрела!»

Когда исход боя оборачивается не в вашу пользу, такое бывает, и уже не помогут никакие манипуляции с «Глазом Орла», все, что остается с вами – это злость. На врага, что оказался сильнее, на себя, что оказался слаб, на что угодно. Форсаж! Забыть о перегрузках, пусть лучше они вас убивают, чем черви! Ищите самую гущу вражеского строя, ищите самое дорогое, чем они смогут оплатить вашу жизнь. Только злость! Форсаж! Злость!

Так говорил Гонза, когда Джокт с ведомыми совершали в составе его группы тренировочные вылеты. Так учит разум загнанного зверя. Этого нет ни в одном из наставлений флотской службы. Но это всегда было, есть и будет присутствовать на поле боя.

Сдать Старика, сообщить, что он ведет какую-то двойную игру, при этом считая, что правда на его стороне, – значит облечь себя на позор и презрение. Причем презирать его будет не только Старик и сослуживцы, но и сам командующий крепостной обороной, ожидающий сейчас ответа. Вот, он уже заранее презрительно сощурился!

Еще Старик сказал, что возврат Джокта гарантирован. Он не просил беречь в тайне разговор, не взял с Джокта слово офицера хранить его до второго срока службы! Но это как раз и так было ясно. Иначе зачем жужжал тот «кондиционер» в углу комендантской каюты? Зачем комендант разыгрывал спектакль перед адъютантом?

– Я не могу передать весь разговор, – подняв голову, совсем как Балу, сказал Джокт. – Мои слова и мысли – к вашим услугам! А чужие…

– То есть вы открыто отказываетесь подчиниться моему приказу? Вы отказываетесь сообщить мне, заместителю главнокомандующего ВКО, гелиокомандору, начальнику крепостной обороны, то, о чем я приказываю вам сообщить?

– Нет, ком! Ваш приказ для любого из подчиненных – это закон! Уверен, что комендант Крепости «Австралия» также готов его исполнить! И в случае, если вы прикажете ему сообщить все интересующие вас сведения, он непременно это сделает, сделает в тысячу раз лучше, чем я.