Сергей Прокофьев - Рассказы

Сама дуэль состоялась коротко и обыкновенно. Двенадцать шагов. Раз, два, три. Выстрел маркиза. Пуля в висок. Падение высокого маркиза и смерть. Остальное неинтересно.

Ростовщик сидел у себя перед огоньком и гладил черную кошку, которая приветливо мурлыкала.

Умерев, часовщик очень удивился. Услышав трубный звук и почувствовав, что он начинает просыпаться, точно приходит в себя после глубокого обморока сквозь молочный туман, а может быть, сквозь облако, он услышал голос, который говорил:

— А вот мы сейчас рассудим, куда его, в рай или в ад. Часовщик подумал:

— Так вот оно какая история, оказывается, и в самом деле есть и рай, и ад, а я-то думал, что просто меня сгрызут черви, да и дело с концом.

Он протер глаза и увидел, что действительно стоит перед облаком, а на облаке старец с седою бородой. Это был апостол Павел.

— Грешил? — спросил Павел

— Грешил, — ответил часовщик.

— Может быть, убил кого-нибудь?

— Убил, — ответил часовщик.

Апостол Павел нахмурился.

— А красть крал? — спросил он.

— Украл один раз.

— А жен чужих любил?

— Любил.

— Отца с матерью уважал?

Часовщик постарался припомнить и сказал:

— Нет, мальчишкой был дрянным.

— А имя Господа Бога Твоего вспоминал всуе?

— Что говорить, ругался...

Апостол Павел развел руками:

— Ну что ж с тобою, дорогой мой, долго разговаривать! Ступай себе налево.

Часовщик вспомнил что-то из Священного Писания и воскликнул:

— Но позвольте, ведь сказано, что сам Господь будет судить живым и мертвым!

— Некогда Господу Богу заниматься такими пустяками как ты, — ответил апостол Павел и отправил его в ад.

Подхватили его два чертенка и притащили ну точно в баню. Жара такая, что глаза на лоб лезут, и повсюду котлы с кипящей водой.

— Бултых! — заорали чертята и хлопнули его прямо в котел.

— Фу ты, чорт! — подумал часовщик, пуская пузыри. Вода была до того горячая, что у него даже холодок по спине пошел. Но шутки в сторону, стало так жечь, что он места не находил и с воем извивался в котле как змея.

— Хорошо, что я зарезал этого олуха, по крайней мере, Гетропий доживет спокойно, да и сюда не попадет, — успел подумать он, снимая пласт вздувшейся кожи со своего плеча.

— Сколько градусов? — крикнул чертенок.

— Семьдесят пять по Цельсию! — заорал другой.

— Ну-ка, подкрутите до девяноста, а то он что-то там бормочет.

Стало жарче.

— Ай-ай-ай! — заорал часовщик, корчась от боли, и тут же подумал:

— Хорошо же, что это я, а не Гетропий попал сюда! Он мальчик нежный и ему совсем плохо пришлось бы в этом проклятом кипятке!

Подумал — и, несмотря на боль, улыбнулся.

В это время мимо котла проходил очень важный чорт, огромный, косматый, весь в орденах. Он служил у Сатаны в инспекторах и явился сюда осматривать отделение.

— Чего эта харя улыбается? — ткнул он пальцем в часовщика.

— О земле вспоминает, — вильнул чертенок.

— Какая температура?

— Девяносто по Цельсию.

— Мало! Перевезти его в смолу! — гаркнул косматый чорт и отправился дальше.

Часовщика схватили за хохол и потащили в другое отделение. Воздух там стоял смрадный, и в котлах булькала смола.

— Бултых! — заорали чертята и сунули его в котел. Дело стало еще хуже. Было так больно. Точно все туловище состояло из сплошных гнилых зубов, в которые тыкали булавками. Глаза вылезли на лоб, и часовщик уже не выл, а только хрипел.

— А Гетропий-то, наверно, сейчас лежит под яблоней и слушает, как воробьи чирикают... — подумал часовщик. Он хотел было улыбнуться, но вместо улыбки только зубы ощерились.

В это время важный чорт, кончив осматривать водяное отделение, пожаловал сюда.

— Опять эта рожа зубы скалит! — увидел он часовщика.

— О приятеле вспоминает, — вильнул чертенок.

— Что за ерунда, — удивился чорт, — в первый раз такого оболтуса вижу, — и пошел дальше.

Через полчаса часовщика позвали к самому Сатане. Два чертенка вытащили его за вихор и повели к своему повелителю.

— Ты, я вижу, мужик стойкий, коль даже в смоле нашел время улыбаться, — сказал Сатана. — Такие люди нам нужны. Освобождаю тебя от обязанностей

кипеть и произвожу тебя в звание действительного явного чорта.