Виктор Пелевин - Числа

- Давай, Танек, не тормози! - прошептал Сракандаев.

Бинги нигде не было. Степа снова взялся за свою зоотехническую работу.

«Триста шестьдесят шесть, - подумал он. - А почему? Непонятно… Ведь тоже прикидывает человек, считает, боится ошибиться. Надеется, что все обойдется… Про душу думает…»

Цифры означали, что в Сракандаеве, точно так же, как и в нем самом, шла мучительная борьба добра и зла, света и тьмы, только эти вечные субстанции протекали сквозь чужое сердце по неведомым руслам. Степа ничего не понимал про эту враждебную вселенную, про этот антимир, который был сейчас так близко…

Опустив глаза, он увидел ягодицы Сракандаева и вспомнил фрагмент своего сна - овальный вырез в трико ночного незнакомца. Он отвел взгляд, но увиденного было достаточно, чтобы вспомнилось предсказание, сделанное по телефону Простиславом.

«Войдешь в пещеру в бездне, - изумленно подумал он. - А ведь точно… Все знали китайцы! Пять тысяч лет назад все знали!»

Порошок, между тем, действовал все сильнее. Степа перестал слышать крики Сракандаева - вернее, перестал их воспринимать. Пронзительное «И-ааа», которое Сракандаев издавал с интервалом в несколько секунд, стало подобием звуковых обоев.

Что-то произошло с его зрением - похоже, начинались галлюцинации. В один момент перед ним была дергающаяся человеческая спина в складках жира, а в другой он совершенно ясно видел, что накачивает велосипедным насосом большого толстого зайца, который почему-то кричит ослом. Это заяц был такой белизны, что Степе приходилось щурить глаза. Потом он закрыл их совсем и понял, что может видеть свои мысли. Одна из них оказалась совершенно поразительной. Степа увидел белое «34» - совсем как в тот вечер с Мюс. Но ее красного «66», огромного и неподвижного, нигде не было. Вместо этого вокруг летало небольшое синее «43» Сракандаева, описывая безумные рваные круги, как летучая мышь в сумерках. Два числа отталкивались друг от друга, словно магнитные полюса одного знака, и так продолжалось до тех пор, пока после очередного кувырка они не сложились в невозможное, ядовито-зеленое «77».

За этим числом открылась целая галерея образов: они со Сракандаевым, в черных рубахах, с факелами в руках, грохочущим шагом идут к огромному костру в шеренге с такими же крепкими ребятами… Надежное мужское товарищество, воспетое Де Садом… Вскинутая в римском салюте рука… Степа почувствовал, что все это не нравится ему до тошноты. Кроме того, он понял, что число «77» одной природы с «66» - оба сулят ему что-то опасное и дурное, хотя и непонятно, почему.

Он почувствовал себя беззащитным и маленьким среди этих огромных цветных цифр - чужих, равнодушных, оглушительно трубящих на него ослом. А ведь у него было свое заветное число… Где оно теперь? Неужели оно покинуло его в этом сумрачном пространстве греха и падения, и осел растопчет его своими четырьмя копытами, тряся над ним тремя отростками - ушами и хвостом? НЕТ.

Степа снова увидел вверху белое «34», похожее на пару обнявшихся ангелов. Теперь оно казалось совсем маленьким, так глубоко в бездну он сошел по лестнице порока. Но все же его можно было различить. Степа молитвенно поднял руки, заставив Сракандаева недовольно мыкнуть. И тогда из белого «34» ударил луч, который осветил все вокруг и погас, коснувшись Степиного лба. Число «34» исчезло. Но Степа знал, что это не страшно, потому что теперь оно было в нем. Оно снизошло.

Его ум заработал совсем иначе, чем секунду назад.

Осел был могуч. Очень могуч. Но было одно животное, которого он боялся. Был зверь, способный его победить…

«34» сверкнуло в Степиной голове и стало словом «волк».

Это слово начиналось с третьей буквы алфавита. Всего букв в нем было четыре. Тридцать четыре! Три согласных, четыре буквы. Двойное «тридцать четыре»!

«Волк! - подумал Степа. - Как же я не догадался? Волк!»

Он длинно завыл на лампу торшера. Сракандаев повернул к нему рассыпающееся на цветные осколки лицо, осклабился и спросил:

- Ну как порошочек?

Степа опять завыл, а потом его вой превратился в рык такой силы, что Сракандаев согнулся и задрожал, прижавшись грудью к полу.

«Пикачу был маленькой тихой свинкой, - подумал Степа, - но злые люди разбили его сердце. И он стал волком! Он теперь волк! Волк! Волк!»

«34» еще раз вспыхнуло в его мозгу, окончательно сплавив его с собой в одно целое. Когда огонь угас, Степы уже не было. Возле елозящего на коленях Сракандаева стоял Степной Волк.

DER STEPPENWOLF.