Альфред Дёблин - Берлин-Александерплац

В среду, 29 августа, — после того как двести сорок два дня текущего, 1928, года канули в вечность и до конца его остается не так уж много… двести сорок два дня! Ушли эти дни на поездку в Магдебург, на операцию и на выздоровление, и Рейнхольда к водке в те же дни приучали, и Мицци появилась, и Пумсовы ребята первый раз в сезоне на дело ходили, и Франц снова обрел безмятежный покой; и все в эти дни; а вот теперь прошли они и больше не вернутся… Так вот, в среду, 29 августа 1928 года, жестянщик отправился с крошкой Мицци за город. Францу она сказала, что едет со своим покровителем. Почему она согласилась на эту прогулку, она и сама понять не могла. Она хотела Францу помочь, только как это сделать — не знала. Ночью ей приснился сон, будто ее и Франца кровати стоят в гостиной у хозяйки, прямо под лампой, — и вдруг штора на двери зашевелилась, и из-за нее медленно выползло что-то серое, какой-то призрак. Мицци вскрикнула и — проснулась. Смотрит — Франц крепко спит рядом с нею. Я уж помогу ему, ничего с ним не случится! Она снова легла… Приснится же такое: наши кровати и вдруг в хозяйской комнате…

Долго ли, коротко ли, и вот она с жестянщиком уже в Фрейенвальде! Хорошо здесь! Фрейенвальде — курортный городок с красивым парком; дорожки парка усыпаны желтым гравием, и много по ним ходит всякого народу. И как вы думаете, кого наша парочка встретила там, выйдя из летнего ресторана при кургаузе?

Землетрясение, молния, гром! взрыв на железнодорожных путях, рельсы стоят торчком, вокзал в щепы, грохот, пар, дым застилает глаза, душераздирающий вопль… я твоя, я ведь твоя…

Вот он подходит, садится рядом. Ну и пусть — не боюсь я его, — могу спокойно смотреть ему в лицо.

— Это фрейлейн Мицци, Рейнхольд. Вы уже как будто знакомы?

— Немного знакомы. Очень рад, фрейлейн.

И вот они сидят в летнем ресторане, в кургаузе, кто-то недурно играет на рояле. Сидит Мицци за столиком, в Фрейенвальде, а напротив нее — Рейнхольд.

Землетрясение, молния, гром, клубы дыма… Смерть! Смерть кругом.

Нет, это все же хорошо, что мы встретились, уж я его обо всем выспрошу, обо всем, и что там у Пумса, и чем у них Франц занимается; с этим человеком всего можно добиться, стоит его только как следует раздразнить, разжечь. Тогда он будет в моих руках. Замечталась Мицци: вот счастье, везет же ей. А из зала доносится пение: "Скажи "oui", дитя, мне по-французски, скажи мне "да" хоть по-китайски, хоть по-русски. Скажи, как хочешь — пусть это банально, но ведь любовь интернациональна. Скажи обиняком в туманной фразе, скажи тайком — или скажи в экстазе, скажи "oui", скажи мне "yes", скажи мне "да", и все, что хочешь, дам тебе тогда!"

А тут — и коньячок принесли, выпили они рюмочку-другую. Мицци призналась, что была на том вечере в Мюггельском парке, и завязалась оживленная беседа. Маэстро за роялем, по общему требованию публики, сыграл "В горах Швейцарии, в горах Тироля: ах, в Швейцарию, в Тироль, ты поехать мне позволь. До Тироля ведь совсем недалеко. Пьют в Тироле все парное молоко. И в Швейцарии красиво — горы справа-слева, выше всех — одна гора, под названьем Дева. А у нас, скажу вам прямо, уж в пеленках дева — дама. Вот поэтому в Тироль ты поехать мне позволь. Юхей! Холоройди!" Слова Фрица Роллера и Отто Странского, музыка Антона Професа — требуйте во всех нотных магазинах! Мицци хохочет — подпевает: "Юхей! Холоройди!" Сейчас мой милый Францекен думает, что я у старика, а я — с ним, с моим милым Францекеном, только он меня не видит!

А не прокатиться ли нам на машине по здешним местам? Все согласились — и Карл, и Рейнхольд, и Мицци, или в обратном порядке — и Мицци, и Рейнхольд, и Карл. А можно еще и так: и Рейнхольд, и Карл, и Мицци. Словом, все согласны! И надо же случиться, что в этот момент кельнер вызвал господина Маттера к телефону; так вот ты насчет чего все подмигивал, Рейнхольд, хитер же ты, брат! Ну, да ладно, так и быть, не выдам тебя! Мицци тоже улыбается; как видно, и она ничего не имеет против приятной послеобеденной прогулки вдвоем. И вот Карлхен уже возвращается от телефона. Карлхен мой, Карлхен, ты всех мне милей. Что случилось? Заболел кто-нибудь? Нет, срочно вызывают в Берлин. Ты, Мицци, оставайся, если хочешь, а мне придется съездить; сами знаете — дела, дела… Поцеловал он Мицци на прощанье… Смотри, Карл, не проболтайся! Да нет же, мышонок, будь спокойна! Случай, брат, большое дело, подвернется — действуй смело. Будь здоров, Рейнхольд, с праздничком тебя, Христос воскрес.

Взял Карл шляпу с вешалки и отчалил.