Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Одним словом, экспедицию собрали, снарядили, погрузили на корабль и завезли далеко, очень далеко: рыть землю и искать ответ, что первично – демократия или диктатура.

Так как в стране опыта снарядившей экспедицию уже лет десять была демократия, а в других и того дольше, а там где демократии не было, была гуманитарная помощь, то и рыть землю никто не хотел, слишком маленькой была оплата каждого вынутого кубометра.

Могилокопатели впали в тоску, вспоминая родные кладбища, гробы на табуретках и торг над усопшим с его роднёй на тему «За какие деньги, кого и куда они готовы нести в «последний путь».

В обещанные гонорары за найденные в земле ценности, хоть и разных периодов, мало кто верил.

Во-первых, ещё неизвестно, есть ли там что-то вообще.

Во-вторых, стоит только что-то найти, тут же слетится всё демократическое начальство, и тогда уже точно ничего не получишь.

Прятать находки на острове? Как вывезешь? Никто не гарантирует, что ещё до корабля тебя не подвергнут многочисленным демократическим осмотрам и досмотрам.

Словом, все «продвинутые» члены экспедиции, а это была основная её часть, ну там американец, англичанин, француз, немец, швед, датчанин, решили, что будут руководить раскопками.

Они что-то говорили бессермянину одновременно, а он кивал. Так были созданы департаменты и комитеты, службы и министерства, ну …там по внешней безопасности, по внутренней безопасности, по связям с общественностью…

Еврей возглавил министерство связи и средств массовых коммуникаций, а заодно и финансов, обосновав своё назначение бессермянину тем, что информация о финансах не должна расходиться, кроме как между ними двоими. Ну, а так как бессермянин отвечает за весь остров, то и телефонограммы получать и деньги считать ему будет некогда. Но на еврея он может положиться всецело. Для того, чтобы окончательно убедить бессермянина в своей искренности, он взял себе в радисты араба.

Министерство по этике и эстетике возглавил француз. Он сказал, что лучше, чем он, мирные телефонограммы и депеши никто писать не может, и вообще его шарм, а особенно усики над верхней губой, неоспоримы. С ним и не спорили, хороший парень, по крайней мере, в последние 100 лет костры для еретиков не раздувает и женщин на них не жарит, да и нет их на острове. Одни демократы.

Быть осведомителем у бессермянина вызвался представитель какой – то прибалтийской страны. Лукаво сказав, что его маленькая страна уже многие века только и жива, благодаря этому ремеслу, ибо на одной кильке не проживёшь, даже обозвав кильку «шпротами».

У этой страны были даже свои взлёты, когда она поддерживала разные режимы в других странах своими «стрелками», а потом «сдавала» и эти режимы, и своих стрелков. Падений, правда, было больше, ибо режимы объединялись, и тогда приходилось «сматывать удочки» раньше, чем падали режимы.

Кроме «нужных» министерств возникло много новых, например, по развитию археологической науки, по проведению досуга, по развитию связей между мужчиной и женщиной, хотя последних на острове не было и т. д.

Словом, получилось так, что почти все стали начальниками. Остался русский, чукча, бедуин, абориген, китаец и заблудившийся мамелюк из казаков, которого никто не понимал, и, пожалуй, всё. Они и стали главными копателями, и именно для обеспечения их деятельности были созданы все эти демократические институты власти на острове.

Надо заметить, особых трудовых подвигов от них, в стране опыта, не ждали, но привычка работать делала своё дело, и они уже копали глубоко от нулевой отметки, но так ничего и не находили. Этот факт ставил под сомнение всё демократическое управление над островом. Даже в стране опыта могли решить, что если бы копали все, то непременно что-то бы нашли.

Русский как-то обратился к еврею с вопросом: «Почему не копаешь»? На что еврей ответил намёками: «Пока ты, Ваня, копаешь и помалкиваешь, средства массовой информации молчат, и на острове всё спокойно, но если ты, Ваня, копать перестанешь, значит, они все начнут обвинять тебя в срыве планов по выяснению, что первично, а что вторично – демократия или диктатура».

Ваня понял, что дело его дрянь, и дальше рыл «без глупых вопросов». Надо заметить, ничего нового Ваня не узнал. До попадания на остров он был приближен к археологическому начальству за сговорчивость и долготерпимость. Ваня часто слышал на планёрках, где и что раскапывать, а где, наоборот, закапывать. Самый главный археологический начальник был большим другом рыжего правительственного эталона и всегда шутил, вторя боссу и повторяя его слова: «Ваня, твоя губерния роет вот тут, потому что тут, Ваня, рыть бесполезно, а вот тут, Ваня, ты не роешь, ибо археологов у тебя до хрена, и разбегаться или помирать сами они не хотят. Если дела у тебя будут идти совсем плохо, будешь получать премии, награды и удвоение ВВП, ну а если вдруг начнёшь рыть там, где не надо, то, не обессудь, станешь вором, дураком и пьяницей».