Артур Таболов - Водяра

Как и опасался Шамиль, операция начала затягиваться сразу. На видеокассету с условиями освобождения заложников никакой реакции не последовало. Полковник объяснил:

- Им же нужно посоветоваться с Москвой. Неужели ты думаешь, что они хоть полшага сделают без разрешения Путина? Политик, а ничего не понимаешь в политике. Думаешь, их беспокоит судьба заложников? Собственные жопы их беспокоят! Подождем, нам спешить некуда.

Само собой получилось, что с началом операции Полковник взял на себя главную роль. Шамиль не возражал. Полковник знал, что делает. Даже когда он расстрелял двух заложников в спортзале и одного из них приказал протащить по залу на глазах у оцепеневших от ужаса людей, Шамиль промолчал. На войне как на войне. В учительской на втором этаже все время работал телевизор. Шамиля тревожил общий тон передач. Как будто ничего особенного не случилось. Ну, что-то там такое произошло в Беслане, на Северном Кавказе все время что-то происходит. И главное - ничего не сообщали о числе заложников.

Только к вечеру ситуация начала проясняться. Доставили из Москвы доктора Рошаля. Он понес какой детский лепет: предложил обменять детей на взрослых. Полковник послал его матом. В час ночи Рошаль вновь вышел на связь. На этот раз его предложение было таким, какое Шамиль с нетерпением ждал: власти согласны освободить из тюрьмы всех заключенных, фамилии которых назовет Полковник, будет открыт коридор для беспрепятственного выезда всех боевиков в Ингушетию или в Чечню, уже подготовлены десять "Икарусов".

У Шамиля бешено заколотилось сердце. Неужели получилось?

Но Полковник повел себя неожиданно. Ничего не ответив на предложение Рошаля, он потребовал, чтобы для переговоров в школу явились президенты Дзасохов и Зязиков.

- Что ты делаешь?! - возмутился Шамиль, когда Полковник прервал связь. - Они согласились! Понимаешь? Согласились! Что тебе еще надо?

- Они не согласились. Они сделали вид, что согласились. Доктор никого не представляет. Его согласие нам не нужно. Нам нужно согласие совсем другого человека.

- Кого? Дзасохова? Зязикова?

- Путина.

Ночь прошла в тревожных раздумьях. Полковник вел какую-то свою игру. Шамиль не понимал его, и это ему очень не нравилось. Утро принесло ошеломляющую неожиданность: по телевизору передали, что число заложников в бесланской школе, по уточненным данным, триста пятьдесят четыре человека. У Шамиля опустилось сердце. Это был крах.

- Они нас переиграли, - сообщил он Полковнику, вызвав его в пустой кабинет. - Для Путина триста пятьдесят четыре заложника - не цифра. У нас нет шансов. Операция провалилась.

- Не паникуй. Ничего не провалилось, - возразил Полковник с удивившей Шамиля угрюмой уверенностью.

- Расул, не нужно путать упорство с упрямством, - горячо заговорил Шамиль, в нарушение всех правил назвав Полковника его настоящим именем. - Мы не имеем права рисковать жизнью наших лучших людей. Нужно уметь смотреть правде в глаза. Мы проиграли. У нас один выход: дождаться ночи и уходить.

- Уходи, тебя никто не держит.

- Я возьму с собой моих людей.

- Их тоже никто не держит. Насильно никого сюда не тащили, насильно удерживать никого не будем. Мы и без вас справимся. Только вот что я тебе скажу. Ты не ингуш. Ты слизняк. Все вы, политики, слизняки. Умеете только болтать. А как доходит до дела - в кусты. Уйди с моих глаз, видеть тебя не могу!

Вбежал запыхавшийся боевик:

- Оттуда позвонили. Прибыл Аушев. Хочет войти в школу. Что сказать?

Полковник самодовольно, как показалось Шамилю, усмехнулся:

- Пусть входит.

Экс-президент Ингушетии генерал Руслан Аушев пробыл в школе около сорока минут. Молча осмотрел спортзал, где в спертом от духоты и мочи воздухе лежали и сидели на полу сотни детей и взрослых, заглянул в другие помещения, тоже до отказа забитые заложниками. В учительской коротко переговорил с директором школы, семидесятидвухлетней Лидией Александровной Цалиевой.

- Сколько всего людей в школе?

- Тысяча двести, - ответила она.

- Тысяча двадцать, - поправил Полковник.

- Спасите детей, Руслан!

- Я за этим сюда и пришел.

Заметив среди присутствующих Шамиля, дружески с ним поздоровался:

- И вы здесь? Вижу, достал вас мой преемник…

Потом минут двадцать говорил с Полковником наедине. Уже выходя из учительской, произнес в заключение разговора:

- Значит, договорились. Звоню Закаеву, его лондонский телефон у меня есть…

Шамиль сначала не понял значения этой фразы, просто зафиксировал ее в памяти. И не вспоминал о ней, пока отбирали и выводили из спортзала женщин с детьми до двух лет, отпустить которых согласился Полковник. Их набралось двадцать шесть. На выходе Полковник остановил молодую женщину с грудным младенцем на руках и девочкой лет семи, вцепившуюся в подол матери: