Максим Кантор - Азарт

– Надо уметь закинуть крючок, – говорил Яков устало. Он столько закинул крючков в жизни, а теперь сидел на берегу, следил за поплавками. Но клева не было.

Братья предложили стратегию деятельности в порту. Они излагали план устало, словно речь шла об очевидной истине.

– Строительство корабля – хороший ход, – сказал Яков и зевнул, прикрывая рот рукой. – Мы с Янусом ходим и говорим: мы строим корабль. Люди спрашивают: «Большой корабль?» Отвечаю: «Огромный корабль!» Это неплохое начало разговора. А дальше?

– Дальше надо корабль построить, – сказал Август.

– Важно корабль вовремя продать, – объяснил капитану Яков снисходительно. – На рынке много кораблей. Мы рискуем.

– Надо успеть, – пояснил Янус грустно.

– Не хочу продавать «Азарт», – сказал Август.

– Кому нужен дырявый «Азарт». – Яков опять зевнул. – Надо организовать подписку на строительство нового корабля; будем продавать корабль по частям.

– Но корабль еще не построен. Корабля пока нет!

– Без корабля даже удобнее – можно нарисовать любой чертеж. Хотите каюту с джакузи и мраморным полом? Пожалуйста. – И снова зевок.

– «Азарт» не продается!

– Продай другой корабль. Какая разница. Назови новый корабль – «Гешефт».

– А кто другой корабль будет строить?

– А зачем строить? Не будет никакого другого корабля.

Некоторое время все члены экипажа смотрели на братьев – кто с недоумением, кто (левая Присцилла и артист Театра на Таганке) с восхищением. Братья легко выдержали взгляды команды: в их непростой жизни они повидали тугодумов и тупиц. Выдержали и этих.

– От вас требуется одно, – сказал братьям Август. Капитан говорил терпеливо, не позволяя себе эмоций, все же колледж иезуитов учит терпению. – Вы должны обеспечить бесплатную стоянку кораблю. Пока чинимся, мы не можем платить за стоянку.

– Добра тебе хотим, капитан.

Напротив братьев-торговцев рыбой сидели два рыбака, два усталых, замученных морским трудом человека. Немцы Клаус и Штефан были родом из Гамбурга, работали прежде на сейнере в Северном море.

Немецкие парни были худы и жилисты, их тяжелые руки выглядели как рабочие инструменты – единственные орудия труда, которые я заметил на «Азарте». Штефан брал предметы – вилку, скажем, или кружку – так ухватисто, что наблюдатель понимал: этот парень справится с такелажем и парусами. Клаус был пониже ростом, но пошире в плечах.

Штефан и Клаус выслушали предложения братьев-торговцев и итальянца – мастера контрактов – с недоумением.

– Постелить палубу надо, – сказал Штефан. – Вот и все. Сегодня поднимем на корабль доски. Ты, – он указал на лысого актера, – нам с Клаусом поможешь.

– Я? – Актер даже привстал, осмотрел свое массивное тело, непригодное для тяжелой работы. По сравнению с рыбаком из Гамбурга российский актер был огромен, но смотрелся он как-то неубедительно. Бывают такие рыхлые горы – не скалы, а песчаные осыпи. Актер подумал и сказал так:

– Я не могу поднимать тяжести.

– Хорошо, мы с Клаусом вдвоем сделаем, – спокойно согласился жилистый немец. Он не обиделся, не изменился в лице. Просто перестал смотреть в сторону актера.

– Хоть один человек что-то умеет, – прошептала жена. – Десять командиров собралось и ни одного рабочего.

– Нужны программа действий, флаг корабля и взаимовыручка, – сказал капитан Август.

– Деньги нужны, – сказал Микеле.

А Яков добавил устало:

– Нужно очень много денег.

– Флаг! Флаг! Нужен флаг! – это галдели Полина с Алиной.

– Есть идеи? – спросил Август. – Что нарисовать? Давайте нарисуем такой флаг, чтобы он воплощал общую мечту.

– Курицу на тарелке, – сказал оксфордский профессор Адриан. Он даже на стуле сидел так же покойно, как лежал в гамаке, – заваливался назад, клал ногу на ногу, качал ботинком. У него были желтые кожаные остроносые ботинки с маленькими дырочками по периметру, очень претенциозные. Позже я узнал, что этот фасон называется «оксфордский». – Пусть художник нам нарисует жареную курицу. Большую такую.

– Почему жареную курицу?

– Герб такой.

– Курица?

– Люблю жареную курицу. И все любят. Курица может сплотить коллектив.

– Орла надо изобразить, – сказал рыбак Штефан. Германский герб, как известно, изображает орла. Фантазия у Штефана была ограничена его происхождением.

– Нарисуем рыбу, – сказал Август. – Это христианский символ, и к тому же логика есть: рыба – море – корабль…

– Нарисуем золотую рыбку, – сказала Саша, и ее дочки, Алина и Полина, радостно загалдели: