Кирилл Рябов - 777 [litres]

Лара выглянула из ванной.

– Уже уходишь, что ли? – сказала она, не интересуясь, почему я не стал завтракать.

– А ты не видишь? – спросил я, натянув башмак. Что-то укололо мне пятку. Кажется, гвоздь из подошвы.

– Вижу, – сказала Лара спокойно. – Разбуди сына, а то он опять будильник не слышал.

Я зашёл в комнату пасынка. Он уже с трудом умещался на своей подростковой кровати. Когда-нибудь он вырастет ещё больше и начнет меня бить. Я потряс его за ногу.

– Вставай, – сказал я. – А то в школу опоздаешь.

– Блядство, – пробормотал Владик. – Ненавижу школу. Всех ненавижу.

Я не знал, что ответить. Мне, в общем, было всё равно. Я вышел из комнаты.

– Разбудил? – спросила Лара.

– Да, – сказал я.

– Не напейся.

– В смысле?

– Сегодня. Не напейся с получки. Как тогда. Забыл? Память дырявая? Я всё помню.

Два месяца назад менты приняли меня на автобусной остановке. Я пил пиво и ждал свой номер. Мои кровные лежали в заднем кармане. Пузан в сером бушлате и ушанке, сдвинутой на макушку, сказал, чтобы я поставил бутылку на землю. Я допил пиво в три могучих глотка и поставил бутылку.

– Я разве разрешал тебе допивать? – спросил мент.

– А что такое? – спросил я в ответ.

– Это неподчинение представителю власти, – сказал мент. – Сейчас у тебя будут проблемы.

Пиво оказалось слишком крепким для моего пустого желудка. Перед глазами стало кружиться. Мелькнула мысль, что надо бежать. Пока я её обдумывал, мне скрутили руки. Потом была тряска в машине, отделение, в котором царила атмосфера морга, мой разбитый нос и хохочущий мент. Когда утром я вышел на улицу, в заднем кармане вместо денег лежал квиток на уплату штрафа. Я скомкал его и бросил через плечо. Впрочем, ментам досталась лишь часть моих денег. Другую часть я спрятал в ботинок. Её пришлось отдать Ларе, но всё равно она сделала выводы, оглядев мой распухший нос. А я остался без заначки на целый месяц.

Моя забегаловка находилась в пяти автобусных остановках от дома. Два километра. Двадцать минут быстрым шагом. Но я не спешил. До начала смены был ещё час. Я остановился поболтать с дворником.

– Как жизнь? – спросил я.

Старик отвернулся и крикнул непонятно кому:

– Угомони эту старую блядь, тебе сказано!

Он был с приветом. Но меня это не пугало. Близких друзей у меня не было. И неблизких тоже. Как-то так получилось.

– Бьёт ключом, – ответил старик, повернувшись ко мне. – Всё по голове. Пойдём, чего покажу.

Он взял меня под руку и отвёл в сторону. Всего на три шага. Его длинная седая борода шевелилась от возбуждения. Старик порылся за пазухой и достал пистолет.

– Нашёл в подвале. На трубе. В обойме патрона не хватает. Купишь?

– Зачем мне?

– Мегеру свою будешь пугать. Как вынешь, она мигом и угомонится.

– Она меня посадит, – сказал я.

И задумался. А действительно, посадит?

– И к тому же, неизвестно чья это пушка. Вдруг за ней придут?

– Не придут, – сказал старик. – На ней уже паутина была. Так что?

– Что?

– Возьмёшь?

– Откуда у меня деньги на это? – сказал я. – Да и зачем он мне. Лучше выброси его.

Неожиданно старик вытянул руку и стал целиться в ворону. Я замер. Но он не выстрелил. Убрал пистолет и сказал:

– Попридержу его, пожалуй. Может, даже застрелю кого-нибудь. Себя, например.

Он засмеялся. Смех был похож на карканье. А в глазах никакого веселья.

Потом я шёл по улице. Погода неожиданно наладилась, тучи разогнало и появилось солнце. Стало тепло. И настроение моё улучшилось. Только проклятый гвоздь продолжал колоть пятку. Но я старался не обращать на это внимания. И надо сказать, у меня получалось. Пройдя два квартала, я зашёл в «Пятерочку», купить сигарет. Народу было мало. У кассы, сидя на пластмассовом стульчике, спал узбек в форме охранника. Или не узбек? Двое парней в комбинезонах возились у банкомата. Один пихал в заднюю часть какие-то пластины, а другой смотрел.

– Эти надо?

– Нет, вот эти.

До начала смены оставалось сорок минут. Я решил скоротать немного времени и пройтись по залу. Осмотрел консервный ряд и молочный отдел: ничего интересного там не было. На что я трачу жизнь?! В этот самый момент какие-то люди спят, чтобы проснуться без чувства ненависти и отвращения к окружающей действительности. Другие трахаются как заведённые, не испытывая при этом стыда и отчаяния. Едят вкусную еду, зная, что никто не попрекнёт их куском. Рождаются, воюют, идут в театр, и всё это не так тоскливо и бессмысленно, как стоять и смотреть на банки с тушёнкой, кильками и паштетами, бутылки с молоком, пакеты с кексами и коржиками. Скоро мне стукнет сорок. А у меня нет даже собственной папки с порнухой на компьютере, да и компьютера нет. Недавно менеджер на работе сказал, чтобы я вступил в сообщества «Повелителей гамбургеров» во «вконтакте» и на «фейсбуке», а я не нашёлся что ответить.