Кирилл Рябов - 777 [litres]

– Он отдыхает.

– Он?

– Он, а что?

Я вспомнил, что утром там действительно стоял какой-то чмырь, а старая ведьма, похоже, ушла домой. Утром? Казалось, неделя прошла.

– Вам что, номер? – спросил старикан.

– Нет, номер есть. Девки здесь?

– Какие такие девки?

– Как их, Света и…

– А, эти. Не появлялись сегодня, – ответил старикан беззаботно.

Сам не знаю для чего, я достал из кармана купюру и сунул охраннику.

– Ой, – сказал он. – Вот спасибочки!

Я поднялся в номер и, не снимая пальто и ботинки, лёг на кровать. Что-то зашуршало. Я сел, прижимая к животу сумку. Шуршание повторилось. Я боялся крыс. И тут раздался звук спускаемой в унитазе воды, потом шипение освежителя воздуха. Открылась дверь туалета, наполнив комнату приглушённым светом. На пороге стоял мужчина в семейных трусах и смотрел на меня.

– А вы, – пробормотал он, – кто?

Я слез с кровати. Это был чужой номер.

– Простите, я не туда зашёл, – сказал я.

Мой номер обнаружился в противоположном конце коридора. Я вошёл и запер дверь, оставив ключ в замке. На часах было начало шестого. Но только я лёг, как завибрировал мобильник. Гена.

– Ты где? – сказал он. – Я обыскался уже.

– Я уехал, – сказал я.

– Что? Не слышу. Алё! Алё!

Что-то он ещё говорил, но я уже не слышал.

А потом я проснулся. Кто-то стучался в дверь и время от времени дёргал ручку. Ключ в замке глухо позвякивал. Я сел на кровати. Что-то ползло по полу. Мой телефон. Я протянул руку и поднял его. Опять Гена. Я нажал клавишу приёма.

– Ты где? – спросил он. Голос странно двоился.

– Я только что проснулся, – ответил я, разглядывая ботинки. Их снова надо было чистить.

– Проснулся? Отлично. Открой дверь.

– Так это ты ломишься, чёрт?

Я встал и открыл дверь. Гена вошёл. У него был всклокоченный вид.

– Ты как меня нашёл?

– Так ты же сам вчера сказал, где валяешься, – ответил он, оглядываясь.

– Не помню. Ладно.

Моя потрёпанная и замызганная сумка лежала рядом с кроватью. Я поднял её и перекинул через плечо.

– Похмелиться хочешь? – спросил Гена.

– Нет. А есть?

Он достал из кармана куртки банку пива. Я с сомнением посмотрел на неё. Но всё-таки взял и открыл. Гена немного выждал, пока я насосусь, потом вздохнул и сел на кровать.

– Я вляпался в нехорошее дело, – сказал он.

– Проигрался, что ли?

– Не то слово. На двести пятьдесят косарей. Сначала-то всё было как надо. Карта мне шла, будь здоров…

– Ты же на рулетке играл.

– Это сначала. Потом перебрался за карты. Так вот, я отжал почти сто косарей. Это было что-то, я просто прихуел. Деньги в карманы не помещались.

Я смотрел на него, испытывая такое чувство, будто он рассказывает о том, как вчера трахнул бабу, которую я сам трахнул позавчера.

– Надо было валить, конечно. Но я решил поднять. Была не была. Поставил всё! И мигом вылетел в минус. Этот козёл сдал мне не те карты. Я думаю, он мухлевал, но как докажешь? Тут подваливает Коля и спрашивает, как я думаю расплачиваться. Я говорю, что могу поставить на кон машину. Он спрашивает, где моя машина. Я говорю, пойдём покажу. Там неподалеку стояла «бэха». Я показываю на неё и говорю: вот моя тачка. Стоит больше миллиона. Коля засмеялся и зарядил мне в бочину. Это оказалась его машина. Короче, отыграться мне не дали. И ещё навесили долг сверху, за то, что хотел развести их с машиной.

Первой мыслью было попросить его немного подождать здесь, пока я схожу по делу, и свалить. Но Гена меня осадил.

– Короче, если до сегодняшнего вечера не верну, меня убьют. Коля сказал, что перережет мне горло. Он может. Да что там, он уже резал глотки. Но дело не только в этом. Он сказал, что и девок они тоже убьют.

– Каких девок?

– Ну, наших. Как их там? Ираида и Аника.

– Марика, – поправил я.

– Ага. Их.

– А они тут при чём?

– Так они же со мной были. Ну, сам понимаешь.

– Ты – мудак!

Я швырнул в него банкой. Гена увернулся.

– Я знаю. Мне больше некуда пойти. Ты поможешь?

– То есть отдать за тебя двести пятьдесят тысяч? – сказал я.

– То есть да.

Он смотрел на банку и выливающееся из неё пиво.

– Я сейчас.

Я зашёл в ванную и запер дверь. Нужно было спокойно подумать, не видя перед собой виноватые глаза этого кретина. В зеркале отразилась моя помятая и небритая рожа. Я включил воду, умылся, достал из кармана пальто опасную бритву и начал скоблить щетину. Получалось плохо, но я старался, не прекращал. Это странным образом помогало успокоиться. Привести мысли в нормальное состояние. Хотя никаких мыслей у меня так и не возникло.