Кирилл Рябов - 777 [litres]

Это его остудило. Гена сбросил скорость. А потом и вовсе остановился у бордюра.

– Приехали.

– Куда? Где?

– Да ты же хотел шмотья купить, забыл, что ли? Вон магазин.

Я поглядел направо и налево. Слева проезжали машины. А справа торчал большой павильон с китайским барахлом.

– Иди, я подожду, – сказал Гена.

– А у тебя правда волына под сиденьем? – спросил я.

– Правда, конечно, – ответил Гена. – Только там ударник сломан.

Я ещё немного отпил и вылез из машины. Вдруг возникло предчувствие чего-то нехорошего, совсем мимолётное, практически неуловимое, но мне от этого стало не по себе. Пришлось ещё соснуть из бутылки, чтобы загладить все складки. Я зашёл в павильон. Ничего приличного там не было. Покопавшись немного, я всё-таки выбрал штаны, более-менее подходящие к моему полупальто.

– Отлисний блюки, – сказала китайская продавщица. На вид ей было лет тридцать пять. На секунду я представил, как усаживаю её на стопку с джинсами и лезу своей пьяной харей между ног. Мало мне Лары.

– Мелить? – спросила она.

– Что? Не понял?

– Мелить, мелить.

Она схватила штаны и приложила к своей талии.

– А, мерить? – догадался я. – Только если вы будете смотреть.

Она, улыбаясь, пожала плечами. Надо было уходить. Я понял, что могу не удержаться.

– Ладно, не надо. Я так возьму. Где у вас ботинки?

Она показала рукой на соседнее помещение. Я заплатил за брюки и зашёл туда. Ботинок там не было. Галоши, говнодавы, гейские штиблеты – были, а ботинок не было. Да и чёрт с ними! Было кое-что другое. Я купил щётку, крем, воск, какую-то пену, губку и даже ложечку, без которой всю жизнь обходился. Тут же у зеркала я всё это разложил перед собой и стал чистить ботинки. Продавец обуви смотрел на мои действия равнодушно. Закончив, я оглядел свои ботинки. Выглядели они прелестно.

Я вышел на улицу, повертел головой, выискивая, где можно купить сигарет, но ничего не приметил. И тут раздался крик. Вернее, это был даже не крик, а истошный вопль. Как будто кому-то грузовик проехал по ноге. Я огляделся и увидел. На той стороне улицы стояла Лара и вопила, размахивая руками. Понятия не имею, как она меня узнала в новой одежде. Так или иначе, она готова была в любой момент стартануть. Мешал поток машин. Те десять метров, что отделяли меня от павильона до «Тойоты», я преодолел одним прыжком, заскочил в салон и заорал:

– Гони!

Гена давно уже гнал, а я продолжал орать, лёжа на заднем сиденье.

– Ты что, ограбил их? – спросил он.

Я выпрямился и огляделся. Мы уже ехали по другой улице.

– Надо всё-таки бухла ещё взять, – сказал Гена.

– Давай сам, а я пока что переоденусь.

Мы остановились у магазина. Я дал Гене денег, и он побежал за выпивкой. Тем временем я, раскорячившись на заднем сиденье, сменил штаны. Новые оказались мне немного тесноваты. Но совсем чуть-чуть. Можно было и стерпеть.

Спустя примерно двадцать минут мы въехали во двор тусклой и облезлой хрущёвки. Гена припарковался напротив ближайшего подъезда.

– Здесь? – спросил я.

– Адрес этот, – ответил он.

Я посмотрел на часы.

– Ещё больше часа ждать.

– Посидим минут двадцать, а потом я позвоню и скажу, что мы подъезжаем, – предложил Гена.

– Ага, – сказал я.

Я немного разволновался из-за Лары. Пришлось ещё хлебнуть из бутылки.

– Надо взять пистолет, – сказал я.

– Он же не стреляет.

– На всякий пожарный. Будешь им размахивать. Они живо бабки отдадут.

Гена вытащил из-под сиденья пистолет. По виду – игрушка. Но вполне сгодится, чтобы напугать двух шалав. Так я и сказал. Гена засмеялся. Я засадил водки и передал ему бутылку. Он немного покрутил её и вылакал остатки «винтом». Мне стало жарко. Разворошив пакет с выпивкой, я обнаружил там две бутылки водки, две бутылки сухого вина, двухлитровый флакон пива и пузырь вермута. Я отпил понемногу из каждой и развалился на сиденье.

– Звони им, – сказал я.

Гена посмотрел на часы и достал телефон.

– Рановато, конечно… Ладно, я звоню, мне не терпится и самому уже.

Он набрал номер.

– Алё, привет. Ага, мы тут пораньше подъехали. Ага, ага, ага.

Меня немного затошнило от его бесконечных «ага». Я хлебнул вермута и повернулся к окну. Мимо прошла женщина с маленькой таксой на поводке. Я тоже хотел таксу. Сам не знаю зачем. Когда мне было двенадцать, я привёл домой собачонку с улицы, маленькую и грязную. Я её отмыл и расчесал. А через два дня, пока я был в школе, папаша выгнал её на улицу.

– Сказали, чтобы через пятнадцать минут поднимались, – сообщил Гена.