Фридеберт Туглас - Небесные всадники

Едва они насытились, как принц вскочил в седло. Пока остальные отдыхали, он в одиночестве направился в лес.

Странная блажь ехать все дальше, в поисках чего-то доселе с ним не случавшегося подстегивала его. Окружающие приковывали принца к реальности. Но должна же где-то быть граница, за которой все неправдоподобно, как и он сам!

Принц мчался наугад, не ведая куда и не разбирая дороги.

Потянулись круглые холмы, поросшие пышным лиственным лесом. Купы деревьев вздымались к небу, словно гигантские нагромождения. Между холмами, разливаясь в озера, текли ручьи. Тени лесистых гор ложились на озера.

В тенистой колоннаде хвойного леса царила желтоватая полутьма. Внезапно перед всадником встала отвесная скала, у которой были очертания человеческого лица. Из-под бровей — каменного зверобоя — угрюмо чернели глазницы-пещеры, усами повисли листья папоротника, изо рта, точно кровь, сочился ржавый источник. Всадник с минуту разглядывал все это. Страшилище будто подмигнуло, и конь пугливо всхрапнул.

Потом принц выехал к большой реке. Тяжело, точно поток лавы, несла она через леса свои воды. С подмытых берегов кронами в поток попадали деревья, но их вздыбленные корни выгнали новые побеги. Черными крокодилами плыли вниз по реке разбухшие стволы.

Снова всадник повернул в лес. Он окончательно заблудился. Но ему это было безразлично.

Тропинка, вьющаяся среди экзотических растений, вела его по залитому солнцем склону. Топазовые колибри порхали по верхушкам кустов, точно бабочки. Принц придержал коня, чтобы поглядеть на это многоцветье на грани света и тени.

Но вот дорога пошла под уклон, и лес поредел. На болотистой местности там и тут росли карликовые деревца. Меж ними с одной стороны выглядывало низкое солнце, с другой — узкий серп луны. Близился вечер.

Конь ступал сторожко, вдавливая копыта в мягкую, рыхлую землю. Она источала терпко-приторные ароматы, от которых сладко щемило грудь.

Розовеющее небо с серебристой луной над головой и черная земля с тяжелыми запахами под ногами всколыхнули в душе принца тень тоски.

Стало как бы жаль себя. Бескрайний небесный простор манил вверх, ароматы земли звали вниз. И ему уже почти хотелось стать человеком со всеми его оковами: старением, страданием и смертью.

Но то была лишь минутная слабость. Ибо мгновение спустя принц снисходительно усмехнулся над человеческим и над нечеловеческим и пришпорил коня.

Лес кончился, и пошли болотные низины. Илистые рукава реки тяжело и сонно тянулись к морю. Повсюду поблескивали оловянные лужицы, затянутые белесой дымкой тумана. Дальше пошли камышовые заросли в рост человека. Недвижно дремали хохолки папируса. За ними на горизонте выткался силуэт города.

Еле заметная тропка вела через таинственный мир маремм. Принц неторопливо ехал по ней, распугивая вылетавших из камышей ибисов, красных от света закатного солнца.

Потом заросли стали почти непроходимыми. Конь грудью торил дорогу. И вдруг встал у приземистой глинобитной хижины с соломенной крышей. Возникла она столь неожиданно, что принц на секунду оторопел.

Потом он спрыгнул с седла и свистнул. Тут же из открытой двери три пистолетных дула нацелились на него, как три трубы.

Принц рассмеялся: «Почтенные кавалеры, порох стоит денег. Я принц Андрогин и, если угодно, ваш друг».

Разбойники повыскакивали из дома, сорвали с голов широкополые шляпы и расшаркались: «Термигисто, Матаморос и Спавенто дель Инферно, слуги вашего величества!»

Из-под черных плащей разбойников виднелись красные куртки. За поясом у каждого из них было по целому арсеналу, а размер шпор разил наповал.

Это была великолепная встреча, радушная и лишенная предрассудков. В ней прозвучало столько легкой иронии и взаимопонимания, что впору было назвать ее дипломатической. Атаман Термигисто, галантно кланяясь, размахивал шляпой, перья которой мели землю, и просил принца не побрезговать и пожаловать в убогий приют честных разбойников.

Раскланиваясь друг перед другом и обмениваясь любезностями, они вошли в хижину. Посреди стола располагался глиняный кувшин с вином, рядом — зажаренный поросенок с торчащим в нем кинжалом. Пир к моменту прибытия принца только набирал силу.

И пир набрал ее!

Хозяева заботились о госте так, как это умеют делать одни лишь разбойники. Большой кубок с темно-красным вином ходил по кругу. Каждый глоток из него отзывался в голове таким шумом, словно то был глоток огня. И принц опрокидывал его охотнее всех остальных.