Фридеберт Туглас - Золотой обруч

Как раз на этой прямой, словно стрела, линии он был виден с какого угодно расстояния, даже крадущаяся кошка не укрылась бы здесь. Но, к счастью, он лишь две-три секунды оставался в этом опасном положении.

Он сразу спустил ноги на другую сторону насыпи. Тут он задержался на минутку, прижав подбородок к концу шпалы, и поверх рельсов взглянул в том направлении, откуда пришел.

Низину, прилегающую к насыпи, отсюда нельзя было увидеть, но вряд ли преследователи добрались уже туда. Дальше почва поднималась, но и там глаз не различал ничего. Лишь смутно угадывалась та реденькая сосновая рощица, по которой он только что бежал. Нельзя было различить ни одного дома, лишь где-то далеко налево мелькал огонек. Но он, казалось, передвигался и временами пропадал. В той стороне находилось шоссе, и это, возможно, были фары проезжавшей машины.

Рандер на руках спустился до середины насыпи и затем снова поднялся на ноги. Но едва он очутился на самом низу, как его окружил густой туман. Он еле успел приметить перед самыми своими ногами широкую канаву, черневшую водой.

Он снова повернул влево и пошел по краю канавы.

Там за нею опять расстилалась низина, покрытая темневшим кустарником. И Рандеру вспомнилась картина, запечатлевшаяся в его сознании при проезде по железной дороге: там тянулись огороды городских жителей. Своим однообразным простором они, казалось, сулили известную безопасность.

Канава кончилась, и Рандер тотчас же попал на дорогу, ведущую в глубь садовых участков. Это была как бы главная магистраль, от которой в обе стороны ответвлялись меньшие тропинки.

«Надеюсь, у них тут нет сторожа?» — мелькнула у Рандера мысль. Едва ли, успокоил он себя. Было такое время года, когда ворам здесь еще нечего взять.

Он прошел немного по главной магистрали, затем свернул. По обе стороны чернели грядки, там и сям возвышались прясла и кусты. Было как-то жутковато шагать по этой темной пустоши. Стояла полная тишина, и именно это побуждало к особенной осторожности. Туман, правда, поредел, но все же сырость холодила лицо, проникала сквозь одежду.

И вдруг он почувствовал усталость, словно только что обнаружив ее. Он почувствовал, что у него ноют руки — он столько раз подтягивался и переваливался через заборы — и что в ногах тяжесть — он слишком долго бежал по равнине. Во всем теле он ощущал слабость, изнеможение.

Надо было остановиться, отдохнуть минутку и подумать, что теперь предпринять…

Он стоял как раз возле маленького строения, какие он приметил и раньше, проезжая. Это были сколоченные из досок сарайчики, где хранились инструменты и всякий хлам. А некоторые из владельцев этих сарайчиков проводили в них даже конец недели и свободные дни.

Он подошел к сараю и обшарил дверь. На ней висел маленький замок, который даже на ощупь показался ему жидким. Небольшое усилие — и одна скоба выскочила, замок висел теперь только на одной.

Рандер вошел и сразу же споткнулся в темноте обо что-то мягкое, лежавшее на полу. Пошарив руками, он обнаружил кусок материи, разостланной на сене и на сухих ветках. Он сел и вскоре даже прилег, когда оказалось, что места хватит.

Здесь все же можно лучше отдохнуть, чем в этом противном тумане, на сырой земле… И даже как будто безопаснее…

Но последняя мысль опять насторожила его. Кругом была кромешная темнота, глаз ничего не различал. Но прямо против него виднелись два пятна посветлее. Одно было узкое и длинное — щель приоткрытой двери. Другое четырехугольное, величиной с ладонь, — незастекленное окошко.

Рандер встал и закрыл дверь. Подумал с минуту, потом высунул руку в окошко до самого плеча. Нащупал висящий замок и с трудом всунул скобу в ее старое гнездо. Все это он проделал скорее инстинктивно, чем сознательно.

Он снова растянулся на тряпье, почувствовав вдруг такое одиночество и покой, как будто все недавнее отступило куда-то в неизмеримую даль.

Теперь лишь отдохнуть немного, собраться с мыслями, взвесить положение…

Было ясно, что до утра предпринять что-либо невозможно. Прежде всего, нужно восстановить связи. Неизвестно, кого настигла облава и в чьей квартире устроена засада. Но в семь часов на фабрике кончается смена «Старика», а в восемь Лаас должен приступить к своей работе в конторе… Либо того, либо другого он должен встретить по дороге.

Но до этого оставалось еще несколько часов. Их безопаснее провести здесь, чем бесцельно бродить по городу… Неплохо бы и вздремнуть немножко, набраться сил…