Юлия Рябинина - Только не я

– Да ты бы только видела его наглую рожу, когда, опоздав почти на десять минут, он завалился в класс, – Люба нацелилась на меня. – Да он даже ничего не сказал, даже элементарного извинения не попросил! И как ты думаешь, что сказал учитель?

Я пожала плечами.

– НИ-ЧЕ-ГО. Он промолчал. Сразу видно, что это богатенький пижон.

– Люба, ты подмениваешь понятия, – улыбается Нина, стягивая узкие джинсы и надевая вместо них удобные спортивные штаны, – он, скорее всего, мажор, но только у меня возникает вопрос, откуда ему здесь взяться? Это же интернат.

– Ну, знаешь ли, – трясет пальцем над столом Люба и зло хмыкает, – это не простой интернат, а для трудных подростков. А он, извини меня, не похож на трудного, скорее, на зажравшегося борова он похож.

Нина поднимает руки ладонями вверх.

– Все, Люб, не хочу спорить, тем более, с тобой, пусть будет, как ты скажешь, – и она ловит мой взгляд. – Но Яся, видела бы ты эти глаза! Они как омуты черные, ей-богу, затягивают и не отпускают. А губы… да я оторвать взгляд от него не могла, – продолжает девушка мечтательно.

– Идиотина потому что, – вносит свои коррективы в рассказ девушки Люба, и я не удерживаюсь, начинаю смеяться.

– Смейся, смейся, – надувает губы Нина, – вот завтра пойдешь на уроки и посмотришь, каков он, дьявольское отродье соблазна, – она подхватывает мой смех, и теперь нас двое.

Смеемся до слез, пока Люба сопит, переодеваясь.

– А я ходила в медпункт, и мне до выходных написали справку, так что я сижу на попе смирно и не двигаюсь никуда, – выставляю ногу вперед. – Ильинична сказала, что я сильно потянула связки.

Нога немного припухла на пальцах, но уже не болела, потому что женщина всадила мне в попу обезболивающего.

– Эх, много теряешь, Есения, – вздохнула Нина, – но нам больше достанется, правда, Люб? – она подмигнула подруге, а та в ответ наградила ее насмешливым взглядом.

***

– Как твоя нога? – Вера косится на меня.

– Отлично, – обнимаю подругу за талию и прижимаю к себе. – Рада, что ты все-таки приехала.

Вера улыбается и прижимается ко мне. Мы разворачиваемся и идем от ворот интерната вглубь заснеженного двора. Именно здесь мы проходили пять дней назад, когда нас сюда привезли.

Я глянула на подругу и улыбнулась. Мне удалась все-таки вымолить у нее прощение, и мы договорились, что на выходных она приедет ко мне, так как Вера наотрез отказалась, чтобы я приезжала к ней. Все из-за того, что был вариант поехать только с Димой. Я, конечно, заранее предположила, что Верка пойдет в отказ, поэтому и не настаивала на моей поездке.

– Как ты устроилась? – задаю вопрос на отвлеченную тему.

– Ты знаешь, неожиданно хорошо, – отвечает она, но замечаю в глазах тоску.

Впрочем, я и сама тосковала по подруге, просиживая в комнате целыми днями. С Димкой виделись редко, так как в женское крыло парням никто не разрешал заходить так же, как и у нас в детском доме, поэтому, как следствие, скука, а причина – тоска. Тосковала я по Вере, что ни говори. Привыкла к ней, и теперь меня как будто второго «я» лишили. И Люба с Ниной задерживались постоянно после уроков, рассказывая, что готовятся к новогоднему выступлению, записались в кружок. Я смотрела на них с непониманием, зачем было это делать, если скоро уедем отсюда. Но девочки мне ответили просто: «Для разнообразия, чтобы скучно не было сидеть».

Сначала я не поверила им. Как может быть скучно, если нужно в конце четверти оценки подтянуть, ведь одиннадцатый класс, ЕГЭ и все такое. Но теперь я осознала, насколько они поступили правильно, заняв себя хоть чем-то.

– А ты как? – выдернула меня Вера из мыслей.

– Да тоже неплохо, вроде бы и с девчонками общий язык нашла, но без тебя скучно, – снова обнимаю ее за шею и прижимаю к себе, – не хватает тебя.

– И мне, – вся спесь с Верки сошла, и теперь она смотрела на меня полными слез глазами.

– Да ты что, подруга, плакать собралась, что ли? – улыбаюсь ей, а у самой тоже пелена заволокла глаза. – Ты что, приехала мокроту разводить, что ли?

Толкаю ее в сугроб, что так удачно оказался у нас на пути, и падаю в него же рядом с ней. Снег оказался пушистым и мягким, поэтому вокруг нас поднялось облако белых снежинок. Мы одновременно засмеялись и так же в один голос заговорили будто скороговоркой:

– А над землей зимний Ангел летает, – руки вверх, будто хотим взлететь в облака. – А над землей зимний Ангел летает, – вниз. – С крылышек пух рассыпает, снегом на землю роняет, – работаем руками и ногами, вычерчивая на снегу снежного ангела. – Пушинок искрящийся снег, снежинок танцующий бег.