Александр Бизяк - Клубника под хреном

И точно, тут же в спальне появился Александр, старший сын убиенного монарха, готовый для торжественного выхода на люди.

Александр зарыдал фальшивыми слезами, вышел на балкон к собравшимся войскам и возвестил торжественно:

– Гвардейцы, имею сообщить вам печальное известие: мой батюшка только что скончался от геморроидальных колик. Отныне волей Бога – я ваш Государь.

Войска ответили раскатами троекратного УРА!

***

Сызмальства, будучи адептом Пруссии, Павел серьезно увлекался

тараканами, которых в народе называли «прусаками». Любимцем царского «тараканьего полка» считался вальяжный, откормленный красавец Ахиллес. Из Тулы в Гатчину приказом императора доставлен был Левша, знаменитый тем, что когда-то подковал блоху. Теперь Левше предстояло подковать и Ахиллеса, обув его в шесть золотых подковок. Левша с успехом справился с государевым наказом, за что оставлен был на ПМЖ в Санкт-Петербурге и произведен в ефрейторы 4-й роты 10-го лейб-гвардии Преображенского полка.

К Ахиллесу был приставлен персональный «дядька» гренадер Авдотий Волобуев, который выгуливал царского любимца на специальном поводке, скрученном косичкой из тонких разноцветных ниток. Готовил Ахиллеса к ежегодно проводившимся тараканьим скачкам через барьерные преграды.

Скачки проводились на гатчинском плацу в присутствии многочисленных гостей из Санкт-Петербурга и Москвы. Гремела музыка духовых оркестров, в парадном марше шагали гренадеры лейб-гвардии Преображенского полка, за ними под аплодисменты зрителей вихрем проносились всадники на горячих арабских скакунах, демонстрируя приёмы виртуозной джигитовки.

Наконец, на плац вывели «под уздцы» виновников торжеств – отборных рыжих прусаков. Возглавлял колонну членистоногих насекомых красавец Ахиллес в сопровождении «дядьки» Волобуева. Кричали женщины ура и в воздух чепчики бросали.

Эта тараканья скачка обернулась трагическим исходом. Брошенный какой-то дамой чепчик угодил в Ахилла. Тот в конвульсиях повалился на бок и навсегда затих.

Кончина тараканьего любимца до глубины души потрясла монарха. В Михайловском дворце был объявлен траур. Павел, запершись в опочивальне, никого к себе не допускал. Из запертой на ключ двери доносились громкие рыдания царя. На третий день затворства Государь потребовал к себе начальника Службы безопасности генерал-майора Ястребцова.

– Нашлась ли дама, метнувшая в Ахилла чепчик?

– Так точно, Государь! Как есть, опознана.

– Кто?! – Взревел изюбром Павел.

– Графиня Каземирова. Я лично учинил над ней допрос «с пристрастием». Графиня «раскололась» и готова понести любое наказание. Прикажете казнить преступницу?

– Ты знаешь, казни я отменил! Сослать её в острог на Колыму без права переписки!

– Слушаюсь, Ваше Высочайшее Величество!

Путь на Колыму занял долгих восемь месяцев. Каземирова отправилась в дорогу в летнем одеянии. Началась зима, ударили морозы. В острог графиню доставили бессознательной сосулькой. Пытались отогреть, но бесполезно. Похоронена на острожном кладбище под могильным номером 43254/96.

***

За императором водились довольно странные забавы. Как-то он посадил на липу кошку, выдав за ворону, и давай отстреливать её. «Ворона» взвыла во всё воронье горло, пулей бросилась на Павла, с головы его сорвала треуголку вместе с париком и убежала. Графиня Выродова, фрейлина царя (по совместительству любовница), как всегда сопровождавшая его в парковых гуляниях, увидев плешивый голый череп императора, не сдержалась и прыснула со смеху. С таким позором царь не смог смириться. Он отстранил ее от царского двора, подверг домашнему аресту, а затем пожизненно сослал в женский монастырь под Кострому. Матушка Прасковья (в миру графиня Выродова) от горя вскоре оглохла и ослепла и с миром покинула сей бренный мир, обретя покой на монастырском кладбище.

***

Император страсть, как любил позировать придворным портретистам – с детьми, с женой, на сеннике с селянкой в сарафане, едва прикрывающим её ядреные телесные красоты, верхом на лошади, на троне, на плацу.

***

Александра, первенца, император зачал на стрельбище под грохот гаубиц, куда взял с собой Марию Федоровну «понюхать пороху». Не случайно Александр плохо слышал левым ухом.

Где зачал второго сына Николая – император запамятовал. То ли в Гатчине, то ли в спальне Михайловского замка.

Константин был зачат в дальней деревушке Захолуевке, где Павлу пришлось заночевать с женой в избе, когда объезжал с инспекторской проверкой государевы владения. В крестьянской койке провозились с Марией Федоровной до первых петухов. Из распахнутых слюдяных оконцев тянуло запахом навоза и куриного помёта. Доносилось блеянье овец и мычание коров.