Эрик Бутаков - Бульвар Постышева

У мужиков машина сгорела. Падалка-велосипедист не прошел веломарафон Пекин-Париж — у них кого-то машина насмерть сбила, а он руководитель был, — затаскали. Что с другими студентами стало, я не знаю — потерял я их из виду. Скакун их студентами называл. Сам Скакун облил себя бензином и поджег — боролся за справедливость на телевидении. Погиб. Остался я один. Не подскажешь, что делать?

— Не знаю, — тихо сказал ночной сторож.

— Вот именно, — вздохнул Архип, — и я говорю. Грешен я, спать не могу, а от себя, брат, не убежишь, не улетишь, не уедешь, не ускачешь. Эх, бляха-муха!!! Куда деваться, а?

И вдруг, не дожидаясь ответа, Архип тихонько запел голосом Яшки цыгана:

«Мне бы дьявола-коня, да плёточку заветную! И тогда искать меня я в поле не советую!»

Щелчком отбросил окурок подальше и с сожалением в голосе закончил:

— Коня бы мне!

Охранник коротко подумал и быстро сказал:

— Коней здесь много — выбирай любого.

— Любого не хочу. Мне бы дьявола-коня!

— Таких здесь нет — все стандартные.

— Стандартные? Это как?

— Как-как? Обычные, для туристических прогулок по Сарминскому ущелью. Вы были в Сарминском ущелье?

— О, брат! Да ты ещё и носитель рекламы! Какой процент получаешь? — Архип в слове «процент» сделал ударенье на «о».

— Какой пр оцент? — не понял «брат». — Я просто так спросил.

— Просто так, только кошки рожаю.

— Это да, — согласился охранник, затушил уже вторую свою сигарету о камушек, взял окурок в кулак, приподнялся. — Пойду я.

— Ступай, — отозвался Архип, — с Богом, любезный. Иди, охраняй нас.

Силуэт охранника удалялся в сторону вертлявого Буратины.

«Скоро утро. Что день грядущий нам готовит?»

Архип пошел в дом и «рухнул с инфарктом» — так он выражался, когда шел отдыхать. Проспал до полудня. Юлька принесла ему завтрак в кибитку. Мухи достали жужжать. Сожрали бы пайку, но Юлька накрыла тарелку тарелкой (Молодчина, Зайчонок!), а сама ушла загорать. Надула матрац и легла возле джипа. На берег одна не пошла. Ждала, когда встанет Архип, — тогда пойдут вместе, надеясь. Одной неохота, и страшно — тут змеи (Какие, тут змеи? Ну, ладно, — лежи).

Музыка проникала сквозь стены ближе к обеду. Блюз. Видимо, кто-то на веранде, поставив «Ионику», веселил отдыхающих. Легко было догадаться, кто. К тому же этот Кто-то хриплым голосов начал подпевать своим аккордам: «Ва-да, ба-да, баУ! Ооооо-Еэ-Ууу»…

— Старый Соснов! — подумал Архип. — Да, теперь они могут позволить себе музыку даже днем. Вот что значит бесплатные энергоресурсы!

Архип поднялся, сел на край кровати. Слега помятое лицо, но, в принципе, всё остальное в его организме работает нормально — кондиционеры помогают чувствовать себя хорошо, даже в полуденную жару в этих домиках. Тоже — энергоресурсы. Раньше бы он задохнулся в раскаленном бунгало, сейчас — свежо. И можно сполоснуться, почистить зубы, побриться. Что он и сделал. Стало ещё свежее и легче. Захотелось двигаться. Босые ноги приятно чувствовали прохладу пола. Даже не обмотанный полотенцем, он подошел к столу и приподнял верхнюю тарелку: «Что там?», одновременно, другой рукой пытаясь налить себе из пластиковой бутылки «пепси». Напиток зашипел в стакане, «стреляясь» мелкими брызгами. В тарелке оказалась жареная рыба, то ли хариус, то ли омуль, с картофельным пюре и свежим огурцом. Встал выбор: пить «колу» или поесть вначале рыбу. Есть рыбу не хотелось, он попил. Напиток ударил в нос, вышиб слезу. «Хорошо!» На крылечке послышались шаги, скрипнула и открылась дверь, появился Зайчонок, практически голый, если за одежду не считать те шнурочки и полоски ткани, которые, с грехом пополам, прикрывали лишь немногие участки тела, которые от природы и пигмента должны быть темнее остальной кожи. Она искренне улыбнулась и обняла его своими горячими руками. Прижалась грудью. Поцеловала.

— Привет. Встал?

— У меня? — непроизвольно спошлил Архип. — Секунду! — пообещал он.

Он даже и не подумал прикрыться, когда услышал, что кто-то заходит.

Юлька не обратила внимания на его слова. Он был такой свежий и холодненький, что не хотелось отпускать. Она продолжала стоять, обнимая, стала, как кошка тереться щекой о его плечо и мурлыкать:

— А я слышу — вода шумит, думаю, значит, встал. Я загорала на улице. Ты давно проснулся?

Он дернул за шнурочек на спине, верх купальника тут же разъехался.

Она сдвинула плечи, верх соскользнул к локтям, потом, коротким движением её руки, отлетел на кресло.