Виктория Витус - И еще была любовь [litres самиздат]

Эти аэропланчики должны были еще и летать – и они летали на самом деле. Представьте спортивный зал полный самолетиками со сверкающими всеми цветами радуги крыльями.

Солнечные лучи проникают в окна под самым потолком – а в них кружатся самолетики – это, скажу вам, зрелище!

Рядом, на полу фойе, устраивалось огромное «корыто» – здесь хозяйничают «судаки» – судомоделисты. Соревнуются на скорость, точность прохождения курса, или просто демонстрируют свои модели.

Судейская коллегия строга, но призы получат все участники – хотя бы за то, что сумели своими руками создать такую красоту.

Наконец все закончилось, в моем кабинете жюри подводит итоги. Споры по распределению первого, второго и третьего мест кипят вовсю, на шум заглянула директриса – поучаствовать. И тут, как назло, в дверях нарисовался Пашка, которого посылали в гастроном. При виде «высокого начальства» тот сориентировался мгновенно и ухмыляясь, протянул лист ватмана, закатанный в рулон:

– Шеф, вы просили чертежи!

…Ну кто же догадается что там спрятана бутылка коньяка «Белый аист»?..

***

Первое время семейная жизнь с Серегой была очень даже ничего – он помогал в домашних делах, водил Ромку в бассейн и даже учил с Ирой географию. Вот только с работой были постоянные проблемы – нашего «гения» нигде не ценили, работать на одном месте подолгу не получалось. Чего он только не перепробовал – метрострой и школа, художественная мастерская и тракторный завод – всюду находились «дураки», не понимающие его тонкую натуру. И Серега с удовольствием сидел дома, зная, что я не оставлю голодными детей, а значит и его.

Поначалу, наивно думая, что дело действительно в придирчивых начальниках, я опять и опять искала ему новую работу. Но, как оказалось, совершенно зря искала – постепенно наступало прозрение…

***

«В любви особенно восхитительны паузы. Как будто в эти минуты накопляется нежность, прорывающаяся потом сладостными излияниями». (Виктор Гюго).

Шли годы – за снежной зимой приходила весна, затем знойное лето и золотая Есенинская осень – рядом со мной находился другой мужчина. И только наша грешная любовь не менялась с годами – она была такой же сладкой и остро звенящей.

Я стояла на проспекте. Навстречу шел ты.

Мы не виделись полгода – мы расстались как будто только вчера. Застыв, молча смотрим друг на друга. Как-то вдруг оказалось больше некуда смотреть – все вокруг исчезло, остались только твои глаза. Город шумит своей постоянной жизнью – ничего не слышу. Идут куда-то люди, проносятся машины, зеленеет молодая листва – ничего не вижу. Это длится миг – это длится вечность – смотрю на тебя, а вокруг рушится мир.

«…Но если встретимся глазами –

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит…»

Что-то хочу сказать, но язык не повинуется. Протянув руку, застегиваю верхнюю пуговичку на твоей рубашке, шепча:

– Вечно ходишь, весь расхристанный! – а у самой сердце падает вниз.

Не говоря ни слова, ты берешь меня за руку и сажаешь в стоящее у тротуара такси – тут же где-то запели соловьи, моментально распустилась сирень, ласковый весенний ветерок бросился окутывать терпким липовым цветом…

И сквозь эти прекрасные видения слышу удивленный голос твоей жены:

– Алексей, куда?

– Шеф, куда угодно, только быстро! – взволнованно просишь ты таксиста, и мы трогаемся с места.

– «Сильной буду завтра, – подумала я, прижимаясь к тебе плечом, – надышусь своим счастьем и прогоню его – но только завтра. Не стану испытывать судьбу – соберусь с силами и прогоню, чтобы не получилось, как тогда. Но это – завтра, а сегодня, рядом с ним, я забуду обо всем на свете…».

…Весь город в те дни читал книгу «Унесенные ветром» …

***

А вы пекли «Наполеон»? Так, чтобы замесив тесто, положить его на ночь в холодильник и не забыть подсыпать для особого аромата немного ванилинчика. Утром отщипываешь по кусочку и печешь коржи – должно быть восемь штук. Они получаются румяные, душистые, хрустящие – просто смак!

Потом мажешь их маслом, смешанным со сгущенкой, посыпаешь тертым коржом, толчеными орешками и отправляешь на холод. Да не забудьте поставить сверху гнет, тогда наполеон будет плотный и получится бесподобная вкуснота!

Не знаю большего удовольствия, чем наблюдать, как мои дети уплетают «наполеон» – ни о каком борще, ни о каких котлетах речь в этот день не идет.

Мордаха Ромки вся вымазана кремом, пальцы ручонок тоже извазюканы, но остановить процесс невозможно.