Виктория Витус - И еще была любовь [litres самиздат]

…В форменной шинели мой летчик мокнет на углу, пряча за спиной букет гвоздик:

– Извини, малыш, роз не было!

Обняв за плечи, ведет вдоль по улице – мне все равно куда, только бы рядом с ним. В голове навязчивая мысль:

– «Господи, что я делаю, ведь дома Борис!» И тут же оправдываюсь:

– «Борис недавно прямо сказал, что у него семья, и надеяться мне не на что…»

Свидание было недолгим – пару часов в любимой кафешке, обнимашки-поцелуйчики у лифта – и все. Нести с собой Лешкины гвоздики естественно нельзя – оставляю их у соседки Люси. А дома – это надо же – на столе такие же цветы – как две капли воды!

Потом была приготовленная Борисом курочка из духовки – к плите меня не допускали, а потом – потом он ушел домой, как делал это всегда.

…На следующий день Алексей, появившись на моей кухне, показывает на букет, стоящий на столе, и спрашивает, заглядывая в глаза:

– Малыш, кто подарил тебе эти цветочки?

– Человек, который меня любит! – пряча улыбку, отвечаю совершенно серьезно.

– Да Лерик, очень люблю! – подтверждает Алексей.

А гвоздики-то Борькины…

…Прости мне, Господи!

***

Коллектив Дворца работал на особом подъеме. Каждое утро, просыпаясь, бежали на работу, как на праздник. Вокруг было великое множество интересных людей. Чувство удачи, интересной жизни не покидало. Проснешься вот так утром, и внезапно понимаешь – сегодня у тебя получится все, сегодня можно закончить самые непробиваемые дела, решить залежавшиеся проблемы. И поднималась, и бежала, и действительно пробивала все непробиваемое, решала нерешаемое.

Вот, например, кружку «Умелые руки» для малышни нужно было много фанеры – выпиливать лобзиком. А эту самую фанеру разные организации получали по разнарядке в очень строгой снабженческой организации. Но у нас-то разнарядки не было, и дети таскали из дому посылочные ящики. Были в те времена такие фанерные ящички, но их все равно было мало – придется идти выпрашивать! Договариваюсь о встрече с начальником этой самой организации, еду.

Сидит в кабинете такой важный дядечка и свысока мне объясняет:

– Какая фанера? Ваш дворец даже не включен в разнарядку, и не надейтесь, – вот прямо: «Проходите дальше, гражданочка, по средам не подаем!»

Но так просто я сегодня отсюда не уйду, ни за что не уйду. В запасе есть несколько фокусов, начинаем. Сначала кокетничаю: глазки в угол – на нос – на предмет, обаятельная (тренировалась) улыбка. Играю руками, показывая красивый свежий маникюр. Смотрит, усмехается, но не клюет, гад! Ладно, попробуем по-другому.

Отбросив кокетство, начинаю по-деловому объяснять, что у меня кружки, а в кружках детки, они пилят, и им для этого нужна фанера! А иначе они не придут в кружок, а пойдут на улицу – курить папиросы, пить водку и делать преступления – намеренно сгущаю краски. На лице у дядечки опять не вижу нужных мне эмоций. Значит, остается одно – надо рыдать. Так, чтобы такое вспомнить, чтобы пустить слезу? Слеза нужна всего одна – потом она попадет в глаза, начнет щипать тушь и процесс пойдет! Что же – что же? Ах да! Мерила сегодня новые туфли – не влезла самую малость, обидно до слез – и эта слеза пошла на удивление легко. Одна, другая – постепенно набирая обороты уже реву, приговаривая:

– Ну, как вы не понимаете. У вас же у самого дети, внуки! Я же не для себя – я же для детей прошу! – и в этот раз сработало.

Дядькиной важности как не бывало – выскочив к секретарше в приемную, потребовал себе зама, а мне воды. Мне сунул в руки стакан с водой, а прибежавшему заму дал указание выделить нам в порядке шефской помощи в этом квартале пять кубов фанеры. А я добавила:

– И на два оставшихся квартала тоже по пять кубов!

Смеялись втроем, при этом я утирала слезы, размазывая по щекам тушь, а серьезный начальник ворчал, опять напустив строгость:

– Ну, на ходу подметки рвет, вымогательница. Я сразу «раскусил» ее, как только вошла в мой кабинет!

***

…Утро еще не наступило – оно только подбирается к городу. Бледный рассвет чуть синеет за окнами, четыре часа утра.

– Лешечка, вставай, – открываю я глаза, но ты уже не спишь – в очередной раз, выкроив для меня ночь, ты собираешься на полеты…

Борис тоже еще присутствует в моей жизни – что же с вами делать, как развязать этот узел?

***

Ко мне приехала мамочка, в очередной раз подарив нам несколько дней из своей сумасшедшей круговерти. Дорога из командировки – из Москвы домой – у нее обязательно лежала через наш город, хотя это было совсем не по пути.