Дмитрий Лиханов - Звезда и Крест [litres]

С того дня Феликс и впрямь сделался зверем. Даже отправленные на его поиски преторианцы не смогли разглядеть и обыскать те узкие расщелины, заросли колючек, заброшенные кладбища, где хоронился он в своем долгом бегстве от возмездия. Изловили его только через год на границе с Фракией: он был опознан по стигмам на плече встречными лесорубами, которые набрели на него, схоронившегося на ночлег в брошенной медвежьей берлоге. Был Феликс дик, взглядом бешен, оброс рыжей шерстью, в которой поселились во множестве насекомые. Раба пленили. В ожидании сообщения от владельцев посадили на железную цепь. Накормили похлебкой жидкой. Но то ли ржавая цепь была слишком худа и ненадежна, то ли сыскал Феликс поблизости от себя на скотном дворе подходящий инструмент, только оковы эти он всего через пару ночей сбросил и вновь бежал, теперь уже в Македонию.

Устроившись на теплых камнях возле костра, Феликс до самых сумерек рассказывал Киприану историю своих мытарств, покуда на черном бархате неба не просияла бриллиантовая россыпь крупных и крошечных звезд. Новорожденный месяц звонко вздрагивал в космической пустоте. Звонкий днем голосок родниковой нимфы стал теперь совсем сонным, усталым. Жарко дышали прижавшиеся боками друг к другу козы. И потрескивал, постреливал алыми искорками ствол сухой акации.

– Слыхал ты о Христе – царе Иудейском? – спросил вдруг Феликс, задумчиво глядя в огонь.

– Том, что был распят вместе с разбойниками и будто бы воскрес? – отвечал Киприан. – Хорош царь! Раз воскрес, почему же не смог вновь занять свой престол?

– Отчего ты решил, что не занял? Только престол не Иерусалимский, но небесный, – молвил раб.

– У меня другие боги, Феликс. Красивые и величественные. И их престол совсем рядом. А где твой бог? Покажи мне его престол. Может, потому, что это бог рабов, ничего у него нет. Даже храмов. Говорят, вы собираетесь в криптах.

– Не знаю, как другие, а я молюсь ему здесь, – отвечал Феликс, указывая на сложенное из базальта пастушье убежище и вроде не замечая иронической улыбки на лице отрока, чье детство прошло в окружении совсем иных, мраморных святилищ.

– И он слышит тебя отсюда?

– Конечно слышит, – отозвался раб. – Ступай за мной, увидишь сам.

В хижине было темно и глухо, но, когда Феликс зажег масляный светильник, Киприан увидел начертанный на подкопченных камнях символ новой веры – хризму. И вновь усмехнулся в душе своей, поскольку разве можно было сравнить величественные мраморные статуи с золотыми венками, поражающие своими размерами святилища с этим вычерченным пальцем скрещением «хи» и «ро», которое даже ребенку по силам нарисовать.

Раб тем временем опустился на колени, склонил перед буквами свою дикую голову с железным обручем на шее и принялся бормотать, вначале шепотом, но затем все слышнее и громче.

– Ἀλληλούϊα, – шептал Феликс. – Ἐξομολογεῖσθε τῷ Κυρίῳ, ὅτι ἀγαθός, ὅτι εἰς τὸν αἰῶνα τὸ ἔλεος αὐτοῦ. εἰπάτω δὴ οἶκος ᾿Ισραὴλ ὅτι ἀγαθός, ὅτι εἰς τὸν αἰῶνα τὸ ἔλεος αὐτοῦ· εἰπάτω δὴ οἶκος Ἀαρὼν ὅτι ἀγαθός, ὅτι εἰς τὸν αἰῶνα τὸ ἔλεος αὐτοῦ· εἰπάτωσαν δὴ πάντες οἱ φοβούμενοι τὸν Κύριον ὅτι ἀγαθός, ὅτι εἰς τὸν αἰῶνα τὸ ἔλεος αὐτοῦ. ἐκ θλίψεως ἐπεκαλεσάμην τὸν Κύριον, καὶ ἐπήκουσέ μου εἰς πλατυσμόν. Κύριος ἐμοὶ βοηθός, καὶ οὐ φοβηθήσομαι τί ποιήσει μοι ἄνθρωπος. Κύριος ἐμοὶ βοηθός, κἀγὼ ἐπόψομαι τοὺς ἐχθρούς μου. ἀγαθὸν πεποιθέναι ἐπὶ Κύριον ἢ πεποιθέναι ἐπ᾿ ἄνθρωπον· ἀγαθὸν ἐλπίζειν ἐπὶ Κύριον ἢ ἐλπίζειν ἐπ᾿ ἄρχουσι. πάντα τὰ ἔθνη ἐκύκλωσάν με, καὶ τῷ ὀνόματι Κυρίου ἠμυνάμην αὐτούς· κυκλώσαντες ἐκύκλωσάν με, καὶ τῷ ὀνόματι Κυρίου ἠμυνάμην αὐτούς. ἐκύκλωσάν με ὡσεὶ μέλισσαι κηρίον καὶ ἐξεκαύθησαν ὡς πῦρ ἐν ἀκάνθαις, καὶ τῷ ὀνόματι Κυρίου ἠμυνάμην αὐτούς. ὠσθεὶς ἀνετράπην τοῦ πεσεῖν, καὶ ὁ Κύριος ἀντελάβετό μου. ἰσχύς μου καὶ ὕμνησίς μου ὁ Κύριος καὶ ἐγένετό μοι εἰς σωτηρίαν. φωνὴ ἀγαλλιάσεως καὶ σωτηρίας ἐν σκηναῖς δικαίων· δεξιὰ Κυρίου ἐποίησε δύναμιν [30] Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его. Да скажет ныне дом Израилев: ибо вовек милость Его. Да скажет ныне дом Ааронов: ибо вовек милость Его. Да скажут ныне боящиеся Господа: ибо вовек милость Его. Из тесноты воззвал я к Господу, и услышал меня, и на пространное место вывел меня Господь. Господь за меня – не устрашусь: что сделает мне человек? Господь мне помощник: буду смотреть на врагов моих. Лучше уповать на Господа, нежели надеяться на человека. Лучше уповать на Господа, нежели надеяться на князей. Все народы окружили меня, но именем Господним я низложил их; обступили меня, окружили меня, но именем Господним я низложил их; окружили меня, как пчелы, и угасли, как огонь в терне: именем Господним я низложил их. Сильно толкнули меня, чтобы я упал, но Господь поддержал меня. Господь – сила моя и песнь; Он соделался моим спасением. Глас радости и спасения в жилищах праведников: десница Господня творит силу! (Псалом 117: 1—15.) .