Адель - Хрущёвка

–А нынче, что стряслось.– разговорами господин Штрубель пытался раскрасить своё томное пребывание за решёткой.

–Не сошлись в цене с одним покупателем. Он грозился выдать меня легашам, но я был уверен, что гад блефует по крупному, иначе прока нет меня на нары сажать. Но вон оно, каким местом всё в итоге обернулось, парень лгать не стал, и то ли, из-за чувства мести, то ли жадность им овладела, однако гадёныш сдал меня при первой же возможности.

Вы должно быть, знаете вон того гражданина.– господин Штрубель пальцем указал на бродягу.

–Аххх, это Вы про Семёна… Не обращайте внимания он просто напросто бездомный, да вдобавок ко всему прочему без царя в голове.

–Я не бездомный, я гражданин мира.– хрипатым голосом вымолвил бродяга и отвернулся к стене. Достаточно он на своём веку оскорблений стерпел и научен горьким опытом, быть выше этого. Любой плевок в душу, не достоин и толики внимания, уж лучше горделиво смолчать, нежели ругаться с нахалами и тратить нервы понапрасну.

–Позвольте спросить, а как Вы до такой жизни докатились?– господин Штрубель задал весьма щепетильный вопрос.

–А чем тебе моя жизнь не приглянулась. Я всего на всего бродяга, гражданин мира, выкормыш улиц, а ты называешь, чуть ли не убийцей. Касательно твоего вопроса, то на улицах я жил не всегда и было время, когда одевался исключительно по моде, а не тем, что люди на помойку выбросят. И была у меня любящая жена, и дети были, и работа, но потом кризис, как финансовый, так и среднего возраста. Не удалось мне пережить, ни того, ни другого, как итог, я отброс общества, вынужден изо дня в день побираться в метро и жить впроголодь.

–А кем Вы, если не секрет работали.– господин Штрубель не унимался.

–От чего же секрет, вся моя жизнь, как на ладони. А работал я младшим редактором в местной газетёнке, трудился в поте лица, от работы не отлынивал и в довесок ко всему метил на кресло главного редактора. Там и оклад большой и отпуск летом, в общих чертах, ни жизнь, а почти что сахар. Жена красавица, дети покладистые и всё в моей жизни, вроде бы шло своим чередом, однако ряд мрачных событий выставили меня полным посмешищем в лице родных и опустили на самое дно. Ох… Не стоило мне тогда облигации покупать, и жил бы я сейчас припеваючи. Но увы… Я вложился в сомнительное дело и, как видите, прогорел подчистую. Дни шли один за другим, я потерял счёт времени, а дела мои, становились всё хуже и хуже, пока кризис среднего возраста, не вогнал меня в кромешную депрессию. Я начал прикладываться к бутылке, прекрасно зная, что ничем хорошим, это затея не кончится. Однако пил я без продыху и вскоре потерял работу. Новая работа, меня не интересовала, впрочем, как и вся жизнь на белом свете. Люди сделались излишне мерзкими, считали должным пустить в мой адрес колкую шутеечку. Мол, вон погляди до чего Семён докатился, будешь плохо учиться, пьяницей станешь. Не спорю, в молодости я мечтал, чтобы с меня брали пример и считали образцовым гражданином, но бутылка сыграла со мной в плохую шутку и помимо работы, я лишился семьи. Подчас мне казалось, что дно пробито, однако из раза в раз я умудрялся падать всё ниже и ниже, пока не пал настолько низко, что теперь вынужден побираться на пузырь водочки. Но и сейчас, я не скисаю и по старинке бью всевозможные рекорды. До дна я доберусь, обязательно, но пока мне трудно говорить о будущем, ибо оно беспросветно, как тёмное пиво, или жизнь в русской деревне.– не переставал чесать языком бродяга.

–А я всегда думал, что ты сирота и в молодости сбежал из детдома. С малых лет живёшь на улице и воруешь еду на рынке.– говорил Гога.

–Сам ты сирота, а у меня мать есть и отец, вроде… Не знаю, живы они, или черви в могиле их мозги точат. Но в любом случае, не о таком сыне они мечтали.

–А чего же ты на работу не пойдёшь?– спросил господин Штрубель.

–Нееет… Ручной труд не для меня, я самая, что ни на есть канцелярская крыса и не переношу тяжёлую работу. Мои руки ничего тяжелее карандаша не подымали, и хоть убей, но грузчиком работать не пойду. Не для того меня мать двое суток рожала, чтобы я тяжести на складах за гроши таскал. Да и сдалась мне эта работа, как собаке пятая нога. Если и корпеть в поте лица, то за большие деньги. Но, как правило, большие деньги, не падают с небес. Любишь кушать сытно, умей трудиться, а трудиться я не хочу, больно жалко мне себя. Изо дня в день шагать на работу, по семь часов пахать, как раб на галёрах и возвращаться домой без задних ног. Оно мне надо!? Вот именно, что нет.