Павел Назаров - Беглец в просторах Средней Азии

Хлеб мне приносил сарт, мой товарищ, и вот однажды утром явился его брат. Тот целую неделю мучился невыносимой зубной болью. А надо сказать, что в глазах сартов каждый европеец является непременно врачом и имеет при себе полный набор лекарственных средств на случай любой болезни. Пришлось разочаровать беднягу, объяснив, что я вовсе не врач и нет у меня здесь в лесу вовсе никаких лекарств. Однако вместо того чтобы отправиться вниз домой, несчастный мой пациент залёг под деревом и начал издавать там мучительные стоны. Бедолага явно испытывал сильную боль. Я сострадал ему и напрягал мысль, нельзя ли помочь чем-либо из трав, растущих поблизости, и тут вспомнил, что в моём курджуме имеется флакон со спиртовой настойкой мяты. Капля оной, пущенная в дупло зуба, тотчас же притупила боль, и парень, вполне довольный, отправился домой. А на следующий день он принёс мне, в качестве благодарности, три куриных яйца и пять лепёшек.

Вскоре снова пришлось выступить в качестве лекаря, ибо Осман привёл девушку, страдавшую сильным кашлем. На ближайших склонах я нашёл лакрицу и выкопал несколько длинных сладких корней растения, объяснил, как ими воспользоваться. Осман позже сообщил, что средство отлично помогло, и… доставил нового пациента, на этот раз с гноящейся раной на руке. Здесь я также преуспел как лекарь, применив горячую припарку из ряда трав, росших в изобилии на берегах ручья.

Вскоре я, однако, убедился, что моя медицинская практика начинает приносить мне нежданную известность, вполне понятную, впрочем, ведь сарты и киргизы вообще большие любители медицины. Я объяснил Осману, сколь опасной для меня была сия «реклама», и просил впредь новых пациентов не приводить.

– Увы, ты прав, – согласился он и добавил: – время нынче такое, меньше болтать надо. Я ведь тоже собираюсь покинуть здешние места, бросить ферму и податься куда-нибудь подальше, ну хоть, к примеру, в долину Кафтар Кумыш (Серебряная Голубка). Добраться туда не просто, место совсем уединённое, а лес там даже лучше, чем здесь, и красота вокруг. Двинем туда! Возьму свою винтовку, будешь охотиться на кииков (диких коз) и кабанов. Там и медведи есть и руда серебряная!

– Слышал я о залежах серебра, – был мой ответ, – но прежде чем их разрабатывать, надо бы всех большевиков сначала перевешать!

– О, да! В прошлом году на базаре в Ходжикенте они обнаружили около фунта золотого песка у одного сарта, что намывал золото в долине Чаткала. Конечно же, отняли, а самого посадили.

Однажды после полудня собирал я в лесу дрова и услышал вдруг женский голос, который явно по-русски кого-то звал. Клич повторился. Кто-то приближался к моему жилищу. Упрятаться мне глубже в чащу было бы неловким манёвром, слишком подозрительным, и лучше казалось встретиться с нежданным гостем смело лицом к лицу. Подняв и взвалив на плечо вязанку хвороста так, чтобы лицо моё было едва различимо, я вышел из чащи на поляну возле шалаша, где, к вящему своему изумлению, увидел госпожу П., супругу верного своего друга, как раз того самого, что снабдил меня разного рода «мандатами»; в своё время он же оказал немало ценных услуг для участников Белого движения. Увидев меня и сходу не узнав, она пришла в крайнее изумление, так мою внешность изменили отросшая борода и необычная одежда. Однако стоило мне заговорить, как она сразу же меня узнала по голосу.

– Как же тебе удалось разузнать, что я скрываюсь здесь, вот в этом самом лесу?

– Ради детей, дабы поправить их здоровье, пришлось несколько дней провести в горах, на усадьбе, что здесь неподалёку. Местные говорили, что выше в лесу обитает один русский, который слывет знатоком по части трав. Я сразу поняла, о ком идёт речь и попросила указать дорогу. Конечно, удивилась, встретив лицо столь неузнаваемое, лишь сердце подсказывало, что это всё же должен быть ты. Не заговори ты со мной, вряд ли убедила бы в том свой рассудок.

Конечно, я был искренне рад встрече. Мы долго обсуждали положение дел в Туркестане и России. Однако стало ясно, какую опасность явила моя самодеятельная врачебная практика среди местных жителей. И всё же просил г-жу П. вновь посетить меня, на этот раз вместе со своими дочерьми. Можно было бы использовать в дороге ослов и день провести здесь. Как раз поспевали яблоки, для детей полезное угощение.

Они прибыли через несколько дней, причём г-жа П. доставила ряд весьма ценных для меня подарков: несколько восковых свечей, первоклассных копчёных колбасок, бутылку мадеры и фунт настоящего чая. Надо сказать, что чай в ту пору стал своего рода роскошью. Правительство Советов, действуя по своим «социалистическим» понятиям, совершенно запретило частную торговлю и как бы возложило на себя ответственность за обеспечение местного населения продовольствием. Так появился чай «советский» – суррогат из мелко нарезанных сушёных яблок, по цвету похожий на китайский, но по вкусу не отличавшийся от компота из гнилых фруктов. Но даже эта жалкая подделка была малодоступна из-за высокой стоимости и ограниченного поступления на рынок. Местные его избегали, считая вредным, Некоторые употребляли свой напиток из сушёных персиков, чей аромат весьма приятен. Хороший заменитель чая получается также из смеси высушенных цветков жёлтого шиповника, дикорастущей кошачьей лапки, шалфея и мелиссы. Другим составом, ценным в том отношении, что не требует сахара (доступного лишь красным комиссарам), является смесь из сушёных плодов шелковицы с изюмом. Живя в лесу, я готовил местный чай из молодых листьев Sisimia loeseli (59) , в изобилии растущей на лесных прогалинах и полянах. Ещё местные жители, не имея сахара, для приготовления сладостей собирали ягоды катранги , т. е. дерева каркаса южного ( Celtis australis ), высушивали их, измельчали и добавляли в муку. Вот таким образом «Мировая пролетарская революция» приучала местное население вновь и вновь обращаться к Природе в поисках пищи и её заменителей.