Максим Привезенцев - Дихроя. Дневники тибетских странствий [litres самиздат]

– Останови-ка здесь, позавтракаем.

Тибетец послушно направил лодку к берегу.

Пока Жаргал разжигал костер и закреплял над пляшущим пламенем котелок с водой, Цыбиков рассматривал мешочки с дихроей и своим травяным сбором, в очередной раз отметив про себя, что первый куда меньше второго.

«Может, попробовать их смешать? Как там говорил Ампил? «Когда дихрои мало, добавляю что-то другое, все равно отлично получается»? Ну, вот и глянем…»

Цыбиков решительно пододвинул к себе оба мешка и бросил в чайник пол-ложки дихрои и целую – своего травяного сбора.

Когда вода закипела, Жаргал налил кипятку в чайник Цыбикова и поставил рядом с ним на походный столик. Выждав время, не спеша наполнил чашку отваром. Ароматы травяного сбора и дихрои до того причудливо переплелись, что и не понять было, существовали ли когда-то по отдельности.

Глоток – первый, робкий.

Пауза.

И – взрыв!

Волна блаженства накрыла Цыбикова с головой. Все моментально стало неважно – и лодка с тибетцем, и Жаргал, и Цзэтан с Лхасой. Снимки, записи… Кому вообще это должно быть интересно, когда можно просто слиться с этим всеобъемлющим ничем?

«Кажется, я наконец-то начал что-то понимать…»

«Скорее, ты понял, что ничего не понимаешь, и на том успокоился. И правильно».

«Опять ты… но – плевать».

«Вот. Уже лучше. Прогресс точно налицо».

«Я стараюсь несильно стараться».

«Все, не выбивай из моих усталых глаз скупую слезу умиления».

– Гомбожаб? – осторожно позвал Жаргал.

Цыбиков открыл глаза и чуть оторопело уставился на слугу.

– Ты сидишь так уже четверть часа, – сказал тот.

– И? – выгнул бровь востоковед.

– Тибетец говорит, надо плыть дальше, иначе до ночи не доберемся.

– Ну, поехали, – пожал плечами Цыбиков.

Он поднялся и пошел к лодке. Спину ему жег недоуменный взгляд Жаргала.

«Плевать, что он думает. Плевать, что думает кто-либо на свете».

Всю дорогу Цыбиков лежал на корме и рассматривал проплывающие по небу облака. Каждое из них имело свою особенную форму, но при этом за считанные мгновения трансформировалось в нечто иное…

«А, может, это – тонкие тела, лишенные грубых, слепленные в кучу?»

Внутренний голос не ответил Цыбикову.

Ближе к вечеру они наконец прибыли в Цзэтан, который, как выяснилось, ничего особого себой не представлял. По сути, древняя столица состояла из двух частей – города и монастыря, – соединенных общей центральной улицей. В монастыре, как и положено, был цокчэн-дуган с надписью «Вечно благоденствующий храм». Учитывая, что храм этот только недавно отстроили заново, надпись приобретала новый, ироничный смысл.

– Не хотите ли посетить Чжэ-лха-хан? – спрашивал Жаргал с надеждой. – Там стоит статуя Цзонхавы, и…

– Не хочу, – покачал головой Цыбиков. – Но сходим, не зря же приехали…

– А с утра, может, пойдем на рынок и…

– Туда точно не хочу. Сам купи все, что нужно, я дам денег.

– Хорошо… – неуверенно пробормотал Жаргал.

Они сходили в храм и посмотрели статую, но Цыбиков забыл, как она выглядит, едва добавил подробное описание в свой дневник вечером. Ночью он отлично выспался, а утром, пока слуга бегал на рынок за провизией, пошел за город. Там, от городских стен и до самого горизонта, простирались пашни. Множество простолюдинов, перепрыгивая через оросительные каналы, машут мотыгами, изредка утирая пот со лба грязными рукавами, отчего лица их к концу дня становятся черными, как у шахтеров.

«Человек просыпается, работает, засыпает, кому повезет – поест и … может, даже с кем-то – тут уж как повезет!»

Цыбиков зевнул и побрел обратно в комнату, которую они снимали в местной гостинице. Придя, он сразу завалился спать, но клопы, заехавшие гораздо раньше, не дали спокойно отдохнуть.

Когда Жаргал с баулами, полными еды, вошел в комнату, Цыбиков, не оборачиваясь к двери, сказал:

– Пошли обратно в Лхасу. Надоело мне тут.

Жаргал чуть сумки не выронил.

– Но… вы же мне сказали, купить на три дня…

– Ничего, съедим по дороге.

– Так вы… на лодку? Или как?

– Какая лодка? Ты против течения погребешь? Да и облака мне надоели. Переправимся на тот берег и повозку наймем.

– Понял, – кивнул слуга.

Два часа спустя, отдав ключи удивленному хозяину, Цыбиков и его слуга покинули гостиницу и отправились обратно в Место Богов.

Все, что Гомбожаб видел в этом путешествии, осталось текстом на страницах его дежурного дневника, но быстро покинуло его голову – поскольку размышления о памятниках старины с недавних пор стали казаться востоковеду абсолютно бесполезным занятием.