Лариса Шкатула - Брачные танцы на пепелище

– Слышала.

– То-то же. И тебя это пугает?

Её это не пугало, но беспокоило: слишком мало Юля знала. Она к этому не привыкла. Приступать к работе без необходимых знаний. Это значит, что придётся всё время бегать к той же Марии Степановне и спрашивать, что да как? И на первых порах работы у Маргариты Юля даже обижалась, что не может в работе использовать все свои знания. Там она ощущала себя специалистом.

В питомнике, возможно, всё получится с точностью до наоборот. Нет, Юле не улыбалось присутствовать при таких операциях бессловесным и неумелым болванчиком.

– Но я всё-таки боюсь, что знаю слишком мало.

– Ничего. Не бойся. Главное, чтобы ты хотела знать!

Он шутливо потрепал её по плечу.

Глава тридцать девятая

– Может, мы в машине поговорим? – предложила Рита, когда Лев, усадив её, тронул джип с места.

Он как раз выезжал на трассу, потому не сразу ей ответил.

– В машине мы говорить не будем. Этот разговор слишком серьезен, чтобы вести его на ходу. В машине! Скажешь тоже. Ты торопишься?

– Нет, но…

– Вот и приготовься, что придётся потратить время на то, что тебе и самой необходимо.

– Ты меня интригуешь.

– Брось. А то ты не догадываешься, в чём у нас с тобой могут быть общие интересы.

– Боюсь догадываться, – посерьезнела Маргарита и взглянула на него с надеждой.

– Подожди несколько минут, – усмехнулся Лев, – что ты уж совсем нетерпеливая стала.

– Нервная я стала.

– Хочешь сказать, я и в этом виноват.

– Зачем же тебя во всем обвинять? Кажется, в Библии говорится: кто из вас без греха, пусть бросит в меня камень.

– Рит, не надо, а? Что ты говоришь со мной, как будто с врагом.

И почувствовал, что она растерялась.

– Но я же ничего…

– Разве я не знаю тебя настолько, что вполне могу с тобой просто помолчать? Неужели я тебя так разозлил, такую вызвал ненависть…

– Прекрати! – теперь рассердилась она. – Конечно, я не слишком радовалась твоим действиям, но говорить о ненависти… Разве можно ненавидеть человека за то, что он пытается сохранить своё гнездо? Даже если не видит, что это уже бесполезно.

Лев выехал на стоянку ресторана и распахнул перед нею дверцу машины.

Швейцар с ними поздоровался не как с обычными посетителями, а как с завсегдатаями.

– Лев Владимирыч, купил я ту машину, как вы и советовали. Класс! Не сбоит, не стучит – всё работает. Но ежели что, можно мне к вам подъехать?

– Пожалуйста, Пал Палыч, обращайтесь, если будет нужда.

Швейцар поклонился Маргарите.

– А вы, Маргарита Сергеевна, всё хорошеете? Уж не решили завести ещё одного ребёночка.

Рита испуганно оглянулась на мужа.

«Что такое? – пронеслось у него в голове. – Решила со своим Насекомовым, как говорится, не отходя от кассы ребенка родить? А ведь пару лет назад я говорил, что неплохо бы второго. Вроде бы, одного за другим рожать – легче… По крайней мере, так говорят».

Но лицо его осталось бесстрастным. В зале знакомый метрдотель привёл их к столику, Лев усадил жену.

Официант принёс меню.

– Поужинаем? – Лев коротко взглянул на Риту.

– Давай, – согласилась она, не отводя от него глаз.

Что-то в его поведении смущало; она догадывалось, скорее всего, это означает перемены в её жизни, но всё ещё не осмеливалась в них верить.

Не то, чтобы она так уж боялась Льва. Её вообще трудно напугать, но ей не хотелось войны. Война – значит, потери. А Маргарите было, что терять. От того, каковы отношения между нею и Львом, зависит жизнь не только Риты, но и её сына.

– Когда человек сыт, он гораздо добрее, – хмыкнул Лев. – Я закажу?

– Давай, ты всё знаешь.

– Вот видишь, а ты этого не ценишь.

– Я ценила, пока могла…

Заказали котлеты по-киевски. Здесь они были на редкость вкусны. И несколько салатов. Двести граммов сухого вина для Риты. Лев не пил за рулем ни при каких обстоятельствах, и Маргарита уважала в нём эту его несгибаемость. Многие их знакомые мужчины себе «позволяли». Льва уговорить было невозможно.

Едва принесли заказ, он приступил к трапезе, а у Маргариты вдруг пропал аппетит. Она смотрела, как супруг ест, тянула по каплям вино, и мрачно размышляла о том, что некоторый моральный садизм всегда был ему присущ. Вот чего, спрашивается, тянуть кота за хвост?! Неужели нельзя и жевать, и говорить?

– Ну вот, я так и знал, – протянул он нарочито жалобно, – что поесть, как следует, всё равно мне не дадут. Умеешь ты, Марго, не мытьем так катаньем своего добиваться.

– Правда? А я как раз то же самое подумала о тебе. Мне казалось, что для нас главное всё-таки не еда, – заметила она желчно.