Лариса Шкатула - Против течения

Между прочим, мои знакомые девчонки, – я близко приятельствовала с двоими, – вскоре после меня вышли замуж по своему выбору и столкнулись с такими проявлениями мужской натуры, что хоть волком вой. Один потребовал, чтобы жена бросила институт.

– Мне вовсе не нужна жена с высшим образованием!

Другой настаивал, чтобы жена непременно сидела дома и не шлялась по всяким там работам.

Мне рассказывали, что встречались и такие, которые не давали денег на домашние расходы. То есть, жена вынуждена была не только работать, но и одна содержать семью. Просить у мужа можно было лишь на большие покупки вроде телевизора или холодильника. Для этого следовало поехать вместе с ним в магазин, где мужчина сам платил за покупку, а жене лишь позволял эту покупку до дома сопровождать.

Случались такие, что деньги таки давали, но требовали отчета за каждый рубль.

Кто-то запрещал посещать своих родителей, кроме как в особо оговоренные дни… Кто-то запрещал встречаться с подругами…

Как сейчас модно говорить: у каждого в голове свои тараканы.

Чуть раньше это звучало так: у него (у неё) пуля в голове.

Ещё раньше – крыша едет, или крышу сносит, или крыша течёт… Что кому в голову взбредёт.

Так вот, моему мужу ничего этакого в голову не взбредало. То есть, все его требования показались мне усредненными. Без затей. Наверное, поэтому спустя двадцать пять лет мы с Иваном не только не разошлись, а, кажется, ещё больше сроднились, подходя рука об руку к своему семейному празднику – серебряной свадьбе.

Двадцать пять лет назад мне казалось, что моя жизнь делает рывок вперёд. Перед тем я уже сравнительно долго топталась на месте. Многое из жизни взрослых мне было нельзя, между тем, как по нашим законам я уже была совершеннолетней.

Тут я верила маме. Те девчонки, что не слушали родителей, влипали в такие неприятности, что я просто диву давалась: почему у них не срабатывает обычный инстинкт самосохранения?

Встречались с кем попало. Позволяли совершенно недостойным парням руководить своей жизнью. Например, позволяли им решать, что их девушке нужно делать, а чего не нужно. А точнее, что нужно им.

Быть в руках парней безвольной игрушкой. Заниматься сексом, даже когда тебе не хочется, пить и курить без необходимости. Употреблять наркотики якобы потому, что в жизни всё нужно попробовать. И вовсе не потому, что тебе этого хочется, а потому, что так хочет парень, который, может, недостоин тебе ноги целовать!

Надо учиться у природы. Да что там, даже заводы, которые разводят рыб – что-то меня всё тянет на водную фауну! – не выпускают мальков в открытые водоемы, пока те не дорастут до определенного возраста. Иначе, их просто сожрут другие взрослые рыбы. А молодые люди считают, будто и сами всё знают. Зачем же заранее ломать себе жизнь, не укрепившись вначале морально и материально. Или, продолжая аналогии с рыбьими мальками, отрастить себе достаточно крепкие плавники…

Судя по фотографиям, я в то время была прехорошенькой. Но вместо того, чтобы радоваться этому дару природы я, как и некоторые другие девчонки, занималась тем, что выискивала в себе недостатки: то излишне пухлую нижнюю губу, то чересчур пышный бюст.

Надо же, тогда многие этого стеснялись, а нынешние девчонки такими достоинствами гордятся и всячески демонстрируют. Да что там демонстрируют, делают пластические операции по увеличению… В общем, как я теперь понимаю, большинство из нас не учили, знать себе цену, и понимать, что такое настоящая гордость. Да и знают ли нынешние девушки эту цену сегодня – не в рублях, я имею в виду, а в неких душевных единицах…

«Судьба Евгения хранила: сперва мадам за ним ходила, потом мосье её сменил…» Я могла бы цитировать «Евгения Онегина» наизусть, мне больше всех других дисциплин нравилась литература. Потому и в университет я поступила на факультет зарубежной литературы, чуть ли не с детства о том мечтая.

Так вот, эта судьба хранила меня, хранила, да и в одиннадцатом классе преподнесла сюрприз: заставила влюбиться в одноклассника по кличке Джордж. Так звали самого красивого мальчика в классе.

На самом деле по паспорту он был Георгий Успенский. Но кличка Джордж ему шла. Несмотря на то, что наша школа располагалась на рабочей окраине города, и никто из родителей школьников особенно не выделялся своей обеспеченностью, Джордж получил свою кличку именно потому, что одежда на нём всегда была импортной, гораздо лучше, чем у других одноклассников. Во всяком случае, моднее. Если остальные мальчишки считали верхом элегантности польские джинсы, у Джорджа они были не английские, так американские.