Дэйв Уорделл - Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна

Весь процесс дрессировки собак проходит на территории трех графств, где мы работаем в разных условиях. В тот день, когда я приступил к работе, команда кинологов собралась на большом поле в графстве Бедфордшир, рядом со штаб-квартирой местного управления полиции. От моего дома туда добрых полтора часа езды, но я думал, что это даже хорошо. Сначала будет долгий переезд, затем я немного потренирую собак и вернусь домой. Чтобы успокоиться, я договорился перед работой встретиться с двумя друзьями, Джейсоном и Нилом, служившими в одном подразделении со мной. Я знал, что они помогут мне расслабиться. Так и произошло, и скоро я вошел в накатанную колею, помогая полудюжине собравшихся кинологов тренировать собак.

Тем не менее мне было достаточно сложно сосредоточиться. Я ненавидел себя за то, что оставил Финна, но еще больше за то, что обманул своего друга. Он ни за что не позволил бы мне уйти из дома, тем более зная, что Жемчужина поехала со мной. Поэтому я был вынужден сначала загрузить ее в машину, затем вернуться домой, чуть-чуть позаниматься с Финном на улице, потом ждать, пока Джемма под каким-нибудь предлогом уведет его домой, быстро выскочить из дома, сесть в машину и исчезнуть.

Это был большой грех, нарушение доверия между мной и Финном. И я знал, что мой друг расстроится, когда поймет, что меня нет.

И, конечно, я переживал за него. Каждые полчаса я звонил Джемме и заводил следующий разговор, от которого она, в конце концов, лезла на стену:

— Как Финн?

— Сидит, уставившись на стену.

— Как поживает Финн?

— Всё еще сидит, уставившись на стену.

— Как там Финн?

— Ну, как ты думаешь, Дэйв? По-прежнему сидит, уставившись на стену.

— Как там Финн?

— Устал ждать. Спит.

И он спал до того момента, как я вернулся домой. Так что, по крайней мере, мой друг много отдыхал.

Моя любовь к собакам продолжилась и в подростковом возрасте, даже несмотря на то что о собственном псе не могло быть и речи. Я продолжал гулять с любимцами моих соседей и в то же время мысленно возвращался к кинологу, которого я видел в полицейском участке в Катфорде, и мечтал о том, что буду работать кинологом, как и он. В то время я не понимал одну важную вещь: если хочешь чего-то добиться, нужно приложить усилия. К сожалению, несмотря на то что, когда я был с дедушкой и бабушкой, они вселяли в меня уверенность в собственных силах, как только я приезжал домой и возвращался в школу, у меня начиналась апатия, и я лишь валял дурака.

Мне было почти шестнадцать лет, когда я узнал, что мой дедушка умер, и эта новость стала для меня ударом. Он был первым человеком, умершим на моей памяти (когда ушел из жизни мой отец, я был совсем маленьким и, конечно, этого не помню), и я думал о нем всё время. К несчастью, всё произошло прямо в день рождения моей бабушки. В этот день они планировали собрать гостей. Утром бабушка как обычно принесла дедушке завтрак, но он так и не съел его, потому что у него случился сильный сердечный приступ и он потерял сознание. После этого он приходил в себя лишь на короткое время — сказал, что любит бабушку, и попросил у нее прощения за то, что всё произошло на ее день рождения — а к тому времени, как мы приехали к ним, дедушки не стало. С тех пор бабушка больше никогда не праздновала свой день рождения.

Я чувствовал себя так, будто весь мой мир рухнул. Или, точнее сказать, будто единственное прочное основание в моей жизни обвалилось прямо к моим ногам. На момент смерти дедушке было семьдесят шесть лет, он умер в достаточно преклонном возрасте, хотя в юности много курил. Бабушка тоже курила. Я смотрел на все эти зажигалки фирмы «Картье», мундштуки, стеклянные пепельницы, стоявшие у них дома, и мне казалось, что это какое-то особенно приятное действо. (Дедушка также хранил орехи и шурупы в жестяных банках из-под табака сорта «Золотая Дева». Они тоже очень привлекали меня. Я всё еще храню эти банки и любуюсь ими.) После смерти дедушки я испытал страшный шок. Я, как и, наверное, любой ребенок, решил, что он бессмертный и будет жить вечно.

Еще хуже было то, что мир обрушился и для моей бабушки. Они прожили вместе более пятидесяти лет и, если не считать вынужденного расставания во время войны, едва ли покидали друг друга хотя бы на несколько дней. Дедушка с бабушкой жили душа в душу и выражали именно то лучшее, что я хотел иметь в жизни, хотя я, будучи подростком, и не мог это правильно сформулировать.

В тот же день мы доехали до Оксфорда. К этому времени отношения моей матери с родителями наладились, и, хотя положение вещей у нас дома никак не изменилось, она вышла на работу, вернувшись в школу и начав исполнять обязанности секретарши, что, вероятно, и стало поводом для улучшения отношений. С тех пор я понял, что самоуважение может изменить жизнь.