Дарья Истомина - Леди мэр

— Бывает. Но это не мой случай.

— Будет — мой! Скажу больше… Я был не прав… Из Лизки выйдет потрясающая градоначальница. А почему? Моя школа… Я из нее сделал такую персону! Такого масштаба! О-го-го! А главное, ее столько молотило, что она любого битого как родного понимает. А это не каждому дано, не каждому… Так что пусть она идет… В жизнь! Даже без меня… Я не против…

— Ну, ты человек, Семен! — уважительно заключает Чич.

— А куда денешься?

— А как же… Марго?

— Ха! Я ее слишком хорошо знаю. Она у меня завтра же пробкой вылетит!

— Выгонишь?

— Сама уйдет. И я знаю от чего. Вот завтра вернется из Питера… И ты увидишь!

…Подъехав к воротам летней резиденции Туманских на открытой иномарке, груженной покупками, Марго Монастырская долго и безуспешно сигналит, пока из проходной не выскакивает охранник.

— Вы что тут, заснули, Витя?

— А Семен Семеныч вас давно ждет. Ну и как там Ленинград?

— «Аврора» на месте, не беспокойся.

Въехав на территорию и оставив машину у гаражей, Монастырская направляется к дому с покупками, но тангообразная музыка заставляет ее обернуться, вглядеться недоуменно и, оставив покупки на дорожке, направиться в сторону музыки.

Где она ошалело всматривается в некое действо, происходящее на прогретой солнцем лужайке.

Миловидная, отдаленно похожая на некую Л. Туманскую-Басаргину, моего возраста и близкого телосложения, дева ясная, в алом купальнике из одних шнурочков и веревочек, с нацепленным на крутом бедре номером «6», танцует под магнитофонное радиотанго перед разлегшимся в кресле Туманским, рядом с которым сидит напряженная агентесса с альбомом в руках. За их спинами у столика с напитками работает шейкером Цой, готовя коктейли. Туманский, в белой панаме, бермудах и яркой рубахе-распахайке, очень серьезен.

— Стоп, шестая… Я подумаю. Что-то тут не так… в движении. Не та динамика.

Дева молча и невозмутимо удаляется за автофургончик, стоящий поодаль.

— Может быть, музыку сменить, господин Туманский?

— Нет. Мы с нею когда-то в ресторане гостиницы «Украина» нарвались на дегустацию украинских блюд. И танцевали. И нам дали первый приз… за лучшее танго… Борщ с папмпушками… и вареники… с вишнями… Танго… Только танго…

— Вы привереда, Семен Семеныч. Я вам представила видео всех перспективных девочек. Вы потребовали — вживую. Пожалуйста. Но надо же на ком-то останавливаться.

— Что еще ты тут выкидываешь, Семен? — наконец спрашивает Монастырская.

— Как хорошо, что ты вернулась, Маргуша. Ты мне поможешь. Это… это… менеджер такого агентства… Какие-то там звезды… По удовлетворению оригинальных запросов… Нет, нет, это совсем не то, что ты подумала! У них все очень духовно… Очень! Вот смотри, я им сейчас маршик крутану… Будем смотреть всех! Разом!

— Девочки! Где вы там? Работаем командой! Всем… Дефиле-стандарт… Пошли!

Туманский включает музыку. Выходя из-за фургона, перед ними проходят шестеро дев, с номерами, в купальниках. И останавливаются, застыв в живописных позах.

— Ну и что этот выездной бордель значит? — закуривая, любопытствует Монастырская.

— У нас не бордель. На каждую девушку опытными специалистами составлен психофизический портрет.

— Вот именно… Я захотел, чтобы все были с английским языком… и все! Марго, вот эта вот… номер три… По-моему, она точь-в-точь Нинель… Или больше — Лизавета?

— Ты что, совсем свихнулся, Сеня?

— Ну не порть мне праздника, Марго… — капризно ломается он. — Лизавету где-то там… выбирают… Вот и я… выбираю…

— Кого?!

— Нинель уже только ты да я помним. Туманская номер два тоже кончилась! И ее больше никогда не будет! А будет Туманская номер три! Где-то же она есть… Я найду ее… И она будет! Точь-в-точь… Как те!

— Ты пьян, Сеня!

— А как же?!

— Пошли… Поспи… Я тебя уложу…

Сим-Сим охотно подчиняется и отправляется в постель, хотя нет еще и полудня.

Когда Марго заходит в спальню, чтобы убедиться, что он спит, Туманский, расхристанный, сидит на спинке кровати и глотает из горлышка. Марго растягивается на постели, вытянув свои бесконечные ножищи.

— Может, приляжешь рядышком?

— Благодарю… Я уже належался…

— Возьми себя в руки, Туманский. Что ты беспрерывно керосинишь?

— Отстань, Марго.

Монастырская садится в постели, задумавшись.

— Ты прав. Пожалуй, и отстану. Дорогу-то мне хоть оплатишь?

— О чем ты?

— Ну, день приезда, день отъезда… суточные… За прочее я с тебя ничего не возьму… Сяду в свой тарантасик… И газану к финнам… А там паромом на Швецию… А там Европа… Далее везде…