Дарья Истомина - Леди мэр

— Москва? Корпорация «Т»? Коммутатор? Узнала, Сонечка? Да я это… я… Да нет, не собираюсь. Дай-ка мне господина Туманского. Отключил все телефоны? Тогда Элгу Карловну. И эта не может? Ну, позже так позже. Нет, передавать ничего не надо! Да хорошо у меня все! И девчонкам скажи. Все прекрасно! И у вас прекрасно? Какое совпадение! Работают они, Агриппина Ивановна. Неустанно куют как еврики, так и рублики. От тугриков тоже не отказываются.

— Ты зубы-то не скаль. Ну, пересиль себя. Резиденция-то твоя бывшая… с час езды автобусиком. Да и пешочком пройтись — не заржавеешь. Снеси ему хотя бы «спасибо». Ну чего смотришь? Не хочешь в открытую, так у тебя там лошадь стоит на конюшне… И ты как бы к ней пришла. Навестить. Промять там. Сколько ты ее не видела? Аллилуйю свою?

— Да ни за что!! — ору я истошно.

Может быть, я бы еще и не так орала, если бы знала про то, что там творится в Москве и почему корпоративные девахи так и не соединили меня сердобольно ни с моим Сим-Симом, ни с Элгой.

Бардак творится в славной корпорации «Т»! Да еще какой!

Из кабинета Туманского, где слышны дамская ругань и взвизги, пулей вылетает в свою приемную взбешенная Элга. Кузьма за ее столом читает какой-то журнальчик. Карловна шипит на него как рысь, скаля свои прекрасные клыки, и, выдернув журнальчик, отправляет его в угол.

— Хорош начальник охраны! Выгони ее к чертовским матерям!

— Спокойно… Спокойно… Где она?

— Там!! Ты представляешь? Она попробовала мне приказать! Чтобы я несла ее поганые чемоданы! Эт-та шлюха…

— Только спокойно…

Кузьма, ухмыльнувшись, идет в кабинет Туманского. И с ходу спотыкается о кучу чемоданов, наваленных у дверей. Прекрасно-загорелая, мощно оттренированная на корте и в бассейне, гренадерского росточка дама в модном рваном тряпье, типа Золушка до королевского бала, то есть бывшая издательница Маргарита Семеновна Монастырская разглядывает фотопортрет первой жены Туманского, то есть Нины Викентьевны, на стене.

— Ты откуда взялась, Маргуша?

— А… Кузьма. Оттуда. Авикомпания «Люфтганза».

— Ну и что ты тут делаешь?

— Да вот, смотрю. Повесил, значит, Туманскую номер один, стервец. Смотрю и думаю — Нина Викентьевна Туманская… Нинель наша… вечно молодой так и останется. Что значит, прости господи, помереть вовремя. А тут на одних массажистах разориться можно. А где Семен?

— На переговорах в Хаммер-центре. Скоро будет. На кой черт он тебя из твоей Швейцарии вытащил?

— Он не тащил, я сама притащилась. Забыл, что ли? Марго Монастырская приходит без приглашений. Правда, уходит тоже.

— Учуяла, что рядом с Сенькой никого больше нет? Ты же как кошка, всегда унюхивала, кто плохо лежит.

— А он плохо лежит, Кузьма?

— Это уж ты с ним сама разбирайся. Нет, все-таки ничего не соображу. С чего ты? Так безошибочно возникла?

— Да не напрягай последние мозговые извилины… Штирлиц! Все просто. Звонила в этот задрипанный журнальчик… В энциклопедию московских сплетен… К Долорес… Долли! Продлить подписку. Ну она мне и выдала, что эта… новая… Туманская номер два… послала Семена очень далеко! И отбыла на свободу. С чистой совестью. Ей, кажется, не привыкать?

— Ну кто кого и куда послал, дело темное, Марго.

— Да брось ты. Любой женщине и года хватит, чтобы разобраться, что такое Семен. А она с ним сколько отпахала? Да… а что это Элга взбесилась? На стенку полезла… Я такого мата никогда не слышала. А главное, по-латышски… Ни фига не поймешь.

— Из-за чего толковище пошло?

— Да я ей просто сказала, что за себя она может не беспокоиться. На службе, там, в приемной, я ее оставляю. Это же уже почти археологическая традиция. Элга Карловна Станке служит исключительно женам Семен Семеныча Туманского.

— Вон куда ты наметилась, Маргуша!

— Ну а почему бы и нет? Он еще при Нинке со мной втихую крутил. Да и ты бы послушал, что он мне обещал, когда я его на моей вилле под собственной юбкой от здешних киллеров спасала!

— Ну, под твоей юбкой любой мужик что угодно наобещает.

— Господи! Кузьма, да никак ты острить научился? — хохочет Марго. — Где у вас тут кофейная кнопочка? Вот эта? Я жму!

Пару минут спустя входит Элга Карловна с деловым блокнотиком, в упор не видя Монастырскую.

— Ты меня вызывал, Михайлович?

— Кофе, Элга Карловна. Я пью только колумбийский. И без сахара!

— Господин Чичерюкин, мне не кажется? Оказывается, в этом кабинете еще кто-то имееется?

— Имеется! И будет иметься! Не пыли, Карловна! И запомни, салака балтийская, я свободная женщина! А ты кто? Наемница!