Алиса Орлова-Вязовская - Дочки-матери

Женщины удалились, а Наталья некоторое время так и продолжала стоять в кабинке. Она даже не рассердилась на то, что услышала. Хотя сама не смогла бы с такой меркой оценивать будущую родню. Но в какой-то степени она понимала Димину мать. И представила, как вместо неё здесь была бы Галина с Кефирычем. Вот тогда они на себе бы прочувствовали, что такое Мадам Попрошайка На Похоронах. Надо же, меткое выражение, аккурат подходит для Гальки. Надо бы записать себе на бумажке непроизносимого этого автора и непременно раздобыть книгу. А то сто лет ничего не читала, прямо как халда.

Книгу, конечно, не нашла, автора благополучно забыла, но, теперь если случайно вспоминала Галину, называла её не соплежуйка, а Мадам Попрошайка на Похоронах. Всё же в родстве с людьми приличными состоит, следует и ругательства выбирать покультурнее.

Когда племянница отправилась с мужем за рубеж, Наталья вместо грусти почувствовала радость и великое облегчение. Верила бы – так перекрестилась. У Димы выходило работать в сытой Австрии минимум года три, а дома времена изменились не к лучшему. С продуктами вообще беда: полки пустые, да ещё талоны на сигареты. Наталья возмущалась и ругалась вновь по-простецки, как привыкла. Прямо делать ей нечего, как в очереди за блок сигарет давиться! Но времени стало хоть отбавляй. Хочешь – в очереди загорай, хочешь – по бульвару гуляй. Ателье уже несколько лет едва на ладан дышало, а вскоре хлынувшие дешёвые товары из Турции и Китая похоронили его окончательно. И не успели толком выехать, как и здание продали под какую-то частную контору. А через год и Дворец бракосочетания приказал долго жить. Вместо него открыли магазин коммерческий. Ой, хорошо-то как, что Людмилка уехала. Говорят, всех сотрудников по районным ЗАГСам распихали, а некоторым и места не хватило – сократили и всё.

Наталья занервничала – больше трёх месяцев работу искала, не берут. Таких, как она, достаточно, да и возраст – молодых бы пристроить. Даже обрадовалась, когда совершенно случайно – спасибо бывшей заказчице – устроилась вести курсы при доме пионеров. Приходили на них женщины разного возраста, что так же остались в одночасье не у дел. Старательно учились разным премудростям в шляпном деле. В основном береты да детские шапочки или панамки. Директор охотно брала на платное. Кажется, ей было всё равно, что будут преподавать, лишь бы ученики были и деньги сдавали вовремя. Наталья даже не могла бы назвать её жучилой, потому как время такое – хозрасчёт называется. Деньги после всех вычетов выходили пустяковые. Надеялась дома подработать, как раньше. Но кто теперь к частному мастеру побежит? Или готовое купят, что выйдет дешевле, или обойдутся вязаным беретом – не до жиру. Из министерства турнули даже Люсиного свёкра. Во как – и наверху, стало быть, не сахар. А ему до пенсии года два оставалось. Место понадобилось молодому какому-то выскочке. Наталья понимала, что ни свёкор, ни свекровь по миру, конечно, не пойдут, но Лиля, скорбно приподняв ухоженные бровки, тянула:

– Наташа, ты пойми, Артюша совершенно потерян, он не понимает, как жить без работы! Он просто не знает, что делать!

– Да чего уж, – сочувственно кивала головой Наталья. – Мужчина не старый, конечно, и вдруг так запросто, за здорово живёшь…

Потом принимались обсуждать молодых. Недавно обе стали бабушками, и обе до сих пор не видели малыша по имени Вадик. Только фотография – да разве ж это дело? Из роддома не встречали, на руках не держали, прямо не по-людски.

– Наташа, главное, что Людочка рожала там, – многозначительно прикрыв глаза, вещала Лиля. – Ты не представляешь, что сейчас у нас в роддомах творится! Одна сплошная антисанитария! Мне говорили, что там свои вещи нельзя оставлять и даже тапочки выдают ужасные, с указанием номера отделения! Вообразить невозможно Людочку в такой обуви и казённой сорочке!

– Да ладно тебе, не в деревне живём.

– Нет-нет, не приведи Бог! Пусть там роды стоили дорого, но палата отдельная. Дима писал, что и маленького принесли сразу, и его пустили. А у нас жди пока принесут, а уж отца вообще до выписки не пустят.

Но Наталье было совершенно плевать, во сколько обошлись Люськины роды. Если бы с неё денег потребовали, не сомневаясь всё бы продала, лишь бы с маленьким и его мамой всё было хорошо. И пустили бы Диму – тоже не важно. Внуку-то, поди, всё равно, кто над ним гулькает. Главное, чтобы кормили как следует и следили за здоровьем. Лилю она слушала ревниво и внимательно: не покушается ли она тотчас завладеть крошечным Вадиком сразу по приезду? Потом успокоилась – свекровь малышу умилилась и подарки готовила, но сидеть возле него по ночам и мыть грязную попку не помышляла.