Пип Уильямс - Потерянные слова

Я начала сочинять отговорки. После непродолжительных возражений Лиззи стала накрывать стол на двоих.

Поездка в Шропшир была организована, чтобы спасти меня от депрессии, о которой я раньше не задумывалась. Теперь я поняла, что, когда тяжесть жизни без Нее стала невыносимой, я могла бы броситься в воды Чаруэлл, если бы у меня хватило на это сил.

Холм без боя не сдавался, и я знала, что смогу подняться на вершину, лишь до боли истерзав свои ноги и легкие. Я жаловалась лишь те первые несколько дней: садилась и плакала из-за одышки и плохого самочувствия. Я не хотела туда идти, но Лиззи ни разу не позволила мне вернуться обратно.

— Это такая боль, которая поможет чего-то достичь, — говорила она.

— Чего достичь? — стонала я.

— Время покажет, — сказала она и подняла меня на ноги.

В один прекрасный день я взошла на вершину без жалоб и слез. Я стояла, опираясь ладонями о бедра, вдыхала бодрящий воздух и смотрела через долину на Уэльс. Я видела этот пейзаж несколько недель подряд, но в тот день он впервые произвел на меня впечатление.

— Интересно, как называются те холмы? — спросила я.

— Венлок-Эдж, если верить мистеру Ллойду, — ответила Лиззи.

Я взглянула на нее с удивлением. Что еще она знала?

Потом она перестала следить за мной так пристально, а иногда, когда у нее и миссис Ллойд было больше веселых историй, чем мог вместить один чайник чая, она разрешала мне гулять одной.

Однажды, когда обувалась, я услышала, как Лиззи сказала:

— Я невольница для Словаря.

— Ты говоришь, юная Эсме — одна из тех, кто находит слова? — спросила миссис Ллойд.

Лиззи засмеялась, и я строго посмотрела на нее.

— Можно и так сказать, — ответила она, подмигивая мне.

— Я не могу придумать ничего более скучного, — сказала миссис Ллойд. — Помню, как в школе мы писали одно и то же слово до тех пор, пока все буквы не получались под одним наклоном. С цифрами мне было проще. Их значения никогда не меняются.

— Я никогда не могла писать буквы под одним наклоном, — призналась Лиззи.

— Таких, как ты, много, — сказала миссис Ллойд, беря кусочек бисквита.

Я взяла палку для прогулок и направилась к двери.

— C тобой все будет в порядке? — голос Лиззи звучал беззаботно, но взгляд пронзал насквозь.

— Конечно, — ответила я. — Наслаждайтесь чаепитием.

Поднимаясь по склону холма, я думала, о чем говорят миссис Ллойд и Лиззи. Впервые мне было это интересно, и я поразилась тому, насколько была погружена в себя все это время. Овцы разбежались в стороны с тропы, по которой я шла, но недалеко. Они следили за мной, и я вспомнила пристальные взгляды ученых, когда я шла по читальному залу в Кембридже. Это было приятное воспоминание. И тогда и сейчас я чувствовала себя маленьким победителем. Как будто я действительно чего-то смогла достичь.

Первой с повозки слезла Лиззи, за ней — Томми.

— Я помогу вам, мисс Лестер, — он взял корзину с продуктами, стоявшую позади.

— Спасибо, Томми, — сказала Лиззи.

Она следила за тем, как он заносит корзину на кухню. Потом она повернулась к миссис Ллойд.

— Чудесное утро, Наташа. Уверена, мне будет не хватать наших прогулок.

Наташа. Какое необычное имя для жены фермера. Я смотрела на них через открытое окно спальни. Миссис Ллойд потянулась через переднее сиденье повозки и прижала ладонь к щеке Лиззи. «Bostin» , — сказала она. Я не знала, что это значит, но Лиззи, кажется, поняла ее. Она накрыла ладонь миссис Ллойд своей в знак благодарности. Они продолжали прощаться, но я уже не могла разобрать их слов. Когда Томми вышел из кухни и направился обратно к повозке, я быстро спустилась, чтобы тоже попрощаться и помахать им рукой.

Как только мы вернулись в дом, я обратилась к Лиззи.

— Что миссис Ллойд имела в виду, когда сказала bostin ?

Лиззи повернулась к печи, чтобы поставить чайник.

— Ох, это просто любезности.

— Я никогда не слышала это слово.

— Я тоже, — сказала Лиззи и взяла чашки, которые сегодня утром я оставила у раковины сушиться. — Я слышала его от Наташи пару раз и от других людей тоже и думала, что это иностранное слово, поэтому спросила, что оно значит.

— Что она ответила?

Я засунула руки в карманы, но они были пусты. Лиззи плеснула горячую воду в заварник, чтобы согреть его, и открыла баночку с чайными листьями.

— Это слово местное и вовсе не иностранное.

Я обвела кухню взглядом, но не нашла ничего, на чем можно было писать.

— Блокнот и карандаши лежат в верхнем ящике у твоей кровати, — сказала Лиззи, подняв заварник. Она повертела его, чтобы он хорошо прогрелся изнутри. — Сначала принеси их сюда.