Джулия Клэйборн Джонсон - В другой раз повезет! [litres]

Вместо рукопожатия Нина вложила в мою ладонь записку. Я опять почувствовал себя по-дурацки и подумал: «Видимо, не умней».

– Ну и что же у вас стряслось? – спросил я, разворачивая сложенную бумажку.

– Эмили пошла на попятную! Храбрости хватило до входной двери адвокатской конторы. Даже зайти не смогла! Кто-то из теток нашептал ей, что раз она сомневается, то до сих пор любит Арчера. Как будто любовь что-то значит! Забивают людям головы голливудскими романтическими бреднями!

Я, собственно, именно этим и зарабатывал кусок хлеба – насаждением голливудских бредней. Маргарет потому меня и наняла, что я походил на киноактера, который играл благородного красавчика в ее любимом фильме – комедии Мэй Уэст «Она обошлась с ним нечестно». Кэри Гранта, верно!

– Смотри, Макс, как у него блестят глаза! – сказала про меня Маргарет в конце собеседования, пока я надевал и застегивал рубашку. – Блеск в глазах у накачанного парня – большая редкость! И вообще большая редкость.

Когда прохожу мимо витрины зоомагазина, всякий раз вспоминаю Маргарет. У щенков тоже умильно блестят глазки, пока они до одури виляют хвостиками, словно говорят: «Купи меня! Не пожалеешь! Я не подведу!» А когда смотрю фильмы про гангстеров, например «Лицо со шрамом», «Враг общества» или «Белая горячка» – их часто показывают поздним сеансом, – всегда вспоминаю Макса.

– Ох и красивые костюмы! – восхищался он у витрин магазина «Маджестик» в Рино. – Надо же – создать целое произведение искусства, чтобы к концу фильма его изрешетили! Невольно задумаешься…

О чем он невольно задумывался, я, впрочем, не уточнял.

Записка от Макса гласила: «Сделай, что она скажет. Лучше сразу».

В амбаре стоял все еще накрытый брезентом «Пирс Эрроу», а Эмили не было.

– Мы договорились встретиться здесь! – воскликнула Нина. – Так и знала! Опять струсила!

– Я не струсила! – раздался резкий голос, который, без сомнения, принадлежал Эмили, однако он звучал приглушенно, словно из-под горы одеял. – Я здесь!

Нина сдернула брезент, и я понял, что допустил большую ошибку. Надо было закрыть окна и опустить крышу! Видно, я совсем потерял голову при виде мягкой обивки, изящных серебряных ручек, приборной доски из древесины с наплывами и руля под эбеновое дерево. В результате на заднем сиденье пестрая кошка кормила целый выводок новорожденных котят.

Кроме кошачьего семейства, в машине никого не было.

– Где ты? – прокричала Нина. – Ради бога, Эмили, вылезай! Надо торопиться!

Распахнулась дверь дилижанса, и появилась Эмили с потрепанным белым боа через плечо.

– Как ты могла подумать, что я струшу? – возмущенно спросила она. – Еще полчаса назад воспевала мою смелость!

Тут я заметил длинную царапину на левой щеке Эмили. До меня дошло – на плече у нее не боа, а огромный облезлый котяра, который объявил себя королем местного кошачьего населения.

– Не жарковато для меха? – спросила Нина.

– Для такого замурчательного в самый раз! – возразила Эмили и погладила кота по всей длине.

Кот громко затарахтел, словно в амбаре завели трактор. Эмили шмыгнула носом и потерла глаза.

– Знакомьтесь – мой новый друг! Он сцепился не на жизнь, а на смерть с серым котом, я их разняла. И залезла с ним внутрь, чтобы он немного успокоился. Он меня тоже успокаивал. Дружеское участие – это чудесно. К сожалению, у меня, кажется, на него аллергия. На кота, а не на участие.

– Это Горлодер, – сказал я, забрал хвостатое чудовище у Эмили и выставил его на улицу. – Он истошно воет, когда злится. И вообще по всякому поводу.

– Как я его понимаю! – воскликнула Эмили и чихнула.

Я протянул ей очередную бандану.

– Сокращенно – Горлик. Он, кстати, пользуется большой популярностью у дам. И кот, с которым он якобы дрался, скорее всего, кошка. А также он с большой вероятностью приходится отцом котятам, которых вы найдете на заднем сиденье вашего автомобиля.

Эмили перестала сморкаться в бандану.

– В машине котята?

– Смотрите сами! – сказал я и, пользуясь случаем, положил руку на спинку сиденья и украдкой погладил обивку большим пальцем.

На ощупь она напоминала свитер, который матушка подарила мне перед отправлением в колледж.

– Это кашемир? – спросил я.

Нина нетерпеливо топталась около дилижанса.

– «Это кашемир?» – передразнила она меня. – Тоже мне – ковбой!

Эмили не обратила на нее внимания.

– Да. Обивку выбирал Арчер – мой муж. Он обязательно хотел «Пирс Эрроу», ему понравился маленький лучник на капоте. И настоял, чтобы обивка была кашемировая. Я сказала: «Кожа более практичная». А он ответил: «Посмотрите, кто вдруг заговорил о практичности!»