- Она "работает". - Как? - Чем!
- Фу, ты, Борисов неисправим! Борн, что ты там копаешься? Это не твоя машина!
- А он её хочет "прихватизировать".
- Борисов, а кто "Микру" в гараже пригрел. Молчишь? - сказал наступательно. Николаич, что-то стал лепетать. - Борисов, оправдываешься, значит виноват!
- Борн, ты хоть покричи. Может этот Ардальон где-то ходит, - Эльза попросила, как приказала.
Пришлось кричать. Тишина в ответ. Зося в это время нашла в багажнике пять чемоданов-тележек и пакет с едой. Эльза запретила их трогать, а потом переключилась на меня:
- Борн, какой ты жадный! Дом есть! Флигель есть! И ещё машину хочет украсть! Каким лекарством тут воняет?
От греха подальше, спрятался в джипе. Из бардачка достал дамскую сумочку и руководство по эксплуатации транспортного средства, стал его листать, млея от радости по поводу найденной машины.
Ардальона не дозвался, зато туман стал редеть, посветлело. И тут раздался тройной женский вопль, заставивший и меня выскочить из джипа.
- Что за дела?..
Увиденное зрелище, ошеломило. Вместо дороги до хутора Видного была уютная узкая бухта с песочным пляжем со свежо-морским воздухом. До этого пляжа было всего метров пятьдесят, а дальше вода до горизонта. Над заливом уже было сияющее небо, лёгкий ветерок, спешно разгонял исчезающий туман. Слева, вместо привычного подъёма, были невысокие холмы, густо заросшие лесом.
- М-да, Ясная станет морским портом и курортной зоной! Та что ж они так плачут? - Ляльки ревели белугами белыми, спелыми...
- Борн, ты возьмёшь нас к себе? - осведомился хмурый Борисов.
- Куда я денусь, - ответил. И тут же, за моей спиной, раздался гудок поезда. Развернулся и увидел медленно ползущий вполне современный товарно-сборный поезд. Он двигался в километре от нас.
Николаич, достав из "ЗиРа" бинокль, стал комментировать:
- Локомотив "десятка", почтовый вагон, спецвагон, шесть крытых, четыре с лесом, четыре с углём, две цистерны и две платформы с техникой. Борн, поехали отсюда! - Борисов был хмуро-озадаченный.
Лялек пришлось минут пять успокаивать и заталкивать в машину. И мы уехали...
Лейтенант внутренних войск Вениамин Чесноков, комсомолец, мастер спорта по боксу выполнял своё первое самостоятельное поручение. Он должен был вместе с "дедушками" - сержантом Рублёвым, ефрейтором Пивоваровым, рядовыми Фокиным, Сушковым и "духом" Холодовым - доставить партию зэка из Ростовской тюрьмы N 2 на станцию Ясная. Там должна была состояться передача конвоируемых для их перевозки на автозаке в зону N 24 в хутор Сухой. Зэков было тринадцать человек, и вели они себя всю дорогу очень тихо. А вот "деды" наглели. В Батайске "раздавили" бутылку самогонки, стали орать свои "дембельские" песни. Пивоваров, уже ночью, загонял бедного Холодова так, что тот к утру на ходу засыпал. Чесноков, хотя и был старше "дедов" всего на два года, повёл себя по отношению к ним очень жёстко. Каждый получил тумаков таких, что мама не горюй. Получил и сержант Рублёв, звероватый крепыш, которого с начала его службы, боялись трогать даже кэмээсы по боксу, служившие в роте.
- Я этого, Веню, урою как назад поедем! - кипятился Рублёв, куря с Пивоваровым в тамбуре. И тот советовал не связываться с летёхой:
- Леха, не вздумай, он же нас застукал. А если он с Ясной позвонит в часть и заложит особисту.
- Обидно - даа! - Рублёв, понимал дружка, но ему было обидно. - Меня ж никто не трогал, помнишь начкара Мазниченко? Я ж, Мазню, обламывал, да ещё как! А этот?!..
- Да, красиво он нас сделал, я даже не ожидал от него, - подвёл черту кореш.
После сержанта позвали к лейтенанту, а ефрейтор пошёл прессовать "духа". Профилактически.
- Садись, сержант. Ты, как я понял, хочешь домой через дисбат поехать? - спросил Рублёва лейтенант, когда тот зашёл в узкое, как пенал, купе начкара. - Я могу это тебе организовать. По знакомству, через особый отдел. Сержант, хрил древесный... - Веня перешёл на такой командно-народный, что Рублёв даже дышать забыл...
'Да, красиво он меня сделал!' - сокрушился сержант в коридоре, куда его начкар выставил, а потом так рьяно взялся за службу, что "деды" летали, как "молодые".
Веня в это время стал готовить документы на передачу зэков, личные дела для "кума" зоны отложил в сторонку, а сам стал заполнять форму N 6. Он обдумывал: писать или нет о пьянке старослужащих и неуставных отношениях к рядовому Холодову, который был одногодком Вени, а его прессовали все, кому не лень, даже с его призыва.
Читать дальше