Коллектив авторов - Сказания Всадников

Всё запомнил? Нет? Я тоже в первый день ничего не понял. Ничего, втянешься. Только по главной аллее не гуляй. Почему? Так там гонки гробиков на колёсах происходят. Что, не знал? Это ведь традиционное место проведения.

Так, вроде всё рассказал... Про МЖ поведал, предупредил про опасности... А, вспомнил! Если встретишь одиноких прохожих, не пугай. Это наш директор и сторож. Фото найдёшь у администрации, второго не бойся, он наш мужик. Всегда рад пообщаться и принять в себя немного. Только не пробуй его перепить. Тебе будет плохо, а ему хоть бы хны. Давненько уже подозреваем, что он перешёл на иную ступень развития...

А, так ты ещё не понял, что ещё здесь происходит? Принимай как данность наш девиз: "На кладбище обитают те, кого уже нет. Так что заходите. Согреем нашим холодом". Иди вперёд, тебя ждут в канцелярии Иосиф Виссарионович и Владимир Андреевич. Если первый начнёт посылать тебя на расстрел, упомяни сто двадцать восьмую могилку, успокоится мигом. Удачи, а я пошёл к себе. Крота пора проучить, задолбал шуметь днём...

Перед мужчиной в немного помятом костюме открывался чудесный вид на небольшое одноэтажное здание, над которым в лучах луны горело название организации, которое не походило на то, что ему назвал объявившийся друг и сосед по могиле.

Теперь он член ООО "Вечная память".

«Дорогая Любовь,

Зная, как ты любишь внимание к мелким деталям, традициям и шаблонам, мне хотелось бы сказать тебе о том, что чхал я на эту твою любовь (как бы это ни звучало). Ибо эти приевшиеся нормы…»

— Ч-чёрт… — и шредер довольно загудел, перемалывая почти пустой лист бумаги.

«Дорогая Любовь,

Знаю, что мы не поладили в тот день и разошлись, я умоляю, прочитай следующие строки до конца.

Я прошу прощения у тебя за все слова, за все мои действия и мысли. Я не желал нанести тебе такую рану. Я не хотел делать тебе больно. Я умоляю о том, чтобы просто поняла.

Тогда в моей жизни были проблемы, я не хотел сорваться в тот день. Знаю, что оправдываться плохо и бесчестно, но… Все те события влияли на вес моих решений.

Я думал, что можно разойтись до момента, когда станет легче, и вновь буду дарить тебе только ласку и доброту. Каким же наивным я был…

К сожалению или счастью, я сейчас понимаю, что зря тогда всё сделал. Может, это хорошо, что осознал это сейчас и увидел то, чего раньше не видел, но… Я сижу и думаю: " А не поздно ли?». И я слышу в шёпоте тишины ответ.

Поэтому, я не знаю, что ты напишешь мне и получу ли я ответ. Я просто буду знать, что письмо дошло и ты его прочитала. Что ты знаешь всё, что я хотел тебе рассказать. Что ты вспомнила о маленьком дурачке…

Всегда ваш,

Михаил Вирот»

В комнате висела звенящая тишина. Лишь где-то вдали слышался тихий ход часов.

Тик.

Так.

Тик.

Так.

Врум-врум-врум.

Шредер получил свою добавку…

— …Минуту терпения, молодой человек, и все будет готово, — закончив с настройкой, старик устало откинулся на спинку кресла и оценивающе рассматривал внутренние панели системы клиента.

— Спасибо, док, — щелчок, и грудные пластины сошлись, скрывая пару энергоячеек с черным ящиком. — Сколько с меня?

— Как обычно, Седрик.

Тихое шипение гидравлики, и клиент отходит на пару шагов назад, проверяя системы. Шаг в сторону, шаг в другую, круговые движения рук, пара апперкотов, — и на лице его заиграла лёгкая улыбка. Как и принято в военных кругах, «все ради повышения боеспособности великой армии».

— Волшебник, ну точно волшебник. Плавность движения, как и скорость, возросла процентов на десять!

— На 11,57 процента, если быть точным. И то по сравнению с прошлым замером.

— Док, да ты…

— Седрик, прошу. Перестань.

Мужчина, которого назвали Седриком, закрыл рот и удивлённо посмотрел на дока, но тот молча наблюдал за ним, покусывая фильтр сигареты.

— Прости, док. Просто не думал, что моё тело так долго будет держаться наравне с нынешним уровнем развития этой отрасли.

— Седрик… Это простой Stahlkörper IV в разных модификациях. У тебя же — оригинальный с моими добавками и настройками. А уж работать с ним я научился.

— А когда, док? Ты никогда не рассказывал про свою молодость.

На этих словах старик помрачнел и встал на ноги, холодно смотря на солдата и вновь затягиваясь сигаретой. Небольшая мастерская находилась вдали от центра, что не делало его популярным, спасая от большого потока клиентов. А Седрик был первым, кому он помог в трудную минуту. Именно поэтому не мог его прогнать сейчас. Он стал для него кем-то большим, чем постоянный клиент.