Коллектив авторов - Сказания Всадников

Именно брат показал Диме все заброшки и крыши города — и куда бы парень водил Нату, свою девушку, не покажи ему брат все эти места — неизвестно.

Парень грустно посмотрел на полную пачку сигарет, лежащую в урне, вздохнул, потянулся и достал пачку. «Парламент», любимые сигареты брата. Дорогие.

Димка вытащил одну сигарету, пачку бросил обратно. Сигарету положил в нагрудный карман. Не для себя. Брату.

Вот уже два года как не стало Саши, старшего брата Димы. Как пелось в одной из любимых песен брата: «Может быть, под визг резины полёт через капот, две сплошных по встречке: водила — пьяный идиот». Так всё и случилось. Саша возвращался домой после позднего концерта — и стал жертвой красненького «Опеля». Скончался на месте.

Димка был разбит. Сначала ему показалось, что он умер вместе с братом. Он никак не мог поверить, что того, кто, можно сказать, взрастил его, просто больше нет рядом. Конечно, со временем, парень собрался по кусочкам, вот только один кусочек так и остался на том злосчастном повороте. Туда и направлялся Димка.

Дойдя до этого места, он огляделся и медленно вышел на середину дороги. В поздний час проезжая часть пустовала, и парень не опасался за свою жизнь.

В дороге была трещина. Она была и два года назад — в тот самый день, и десять лет назад, и, как рассказывал брат, задолго до его рождения. Дима сел на корточки и медленно и аккуратно вложил сигарету в трещину.

— Спасибо тебе за всё, Сашка. Асфальт тебе пухом. Я вытяну, ты за меня не… Не бойся, — голос парня дрогнул, но он смог проглотить ком. — «Всё будет хорошо, шкет» — так ты мне всегда говорил, верно? Значит, будет.

«Значит, будет».

Раннее утро. Я стою на вокзале и улыбаюсь. Кажется, он уже привык видеть меня около шести часов утра. Он — это вокзал. Мы с ним уже как настоящие друзья — так часто видимся.

В правой руке держу гитару в чехле, в левой сжимаю губную гармошку. Я как настоящий бард: хватаю свои музыкальные инструменты и бросаюсь в путешествие к краю Земли. Есть чудо в перьях, а есть счастье в нотах — и это я.

За плечами — рюкзак и семнадцать прожитых лет. И то, и то добавляют уверенности в том, что я на правильном пути. Ничего же не забыл? Кофта — на всякий случай — там. Знание классической литературы — есть. Кружка походная, металлическая — бабушка дала. С цветочком. Да не бабушка с цветочком, а кружка, чего вы, в самом деле. Ещё есть сборник стихов Рождественского. Любимый поэт. Сборник уже миллион раз от корки до корки прочитан, выучен наизусть почти весь, но с собой — обязательно. Как талисман.

Солнце уже встало — лето ведь. Сейчас на рассвет труднее успеть, это вам не зима. Но на поезд успеваю — и ладно.

Если быть честным, то на поезд я успел бы, даже если бы меня по пути похитили пришельцы. До отправления моего — нашего — рейса было ещё чуть больше двух часов. Зачем я приехал так рано? А я и сам не мог ответить, сколько себя ни спрашивал. Ради эстетики пустого города? Возможно. Постоять и помузицировать на гармошке? Скорее всего. Просто прийти первым? Ну, хорошо, да.

Первым из наших, всех московских. Всех, кто едет со мной на свободу.

Саша, Лёша, Соня и ещё не один десяток бравых рыцарей текстов, принцесс букв и бардов мелодии — и, кстати, я один из них. Из бардов. Поднимаю писательский и моральный дух команды, раздражаю гармошкой и всё такое. Доволен, как слон. Даже больше. Но хорошо, что я не один такой. Конечно же, будут ещё гитаристы. Попрошу подыграть. Ну, или, на крайний случай, одолжить пару рук — как вариант.

Смотрю на часы. Прошло сорок пять минут. Я тихонько наигрываю на гармошке неизвестно-тёплую мелодию, как вдруг мне на плечо опускается рука.

— Рука правосудия! — говорит мягкий голос и я оборачиваюсь.

Сзади меня стоит Лёша и улыбается. Я тоже мгновенно расплываюсь в улыбке.

— Привет, привет! — жмём руки. Не перестаём улыбаться.

— Давно ты тут? — спрашивает он.

— Ну-у… Давно, — усмехаюсь я.

— А что так?

— Да просто.

Исчерпывающий ответ. Оба это понимаем, оба замолкаем.

Вдруг Лёша замечает у меня в руках гармошку. Просит: «Поиграй». Я подношу инструмент ко рту и тихонько выдуваю ласковые трели. Лёше нравится. Он закрывает глаза и глубоко вдыхает через нос. Пахнет вокзалом.

Совсем скоро придут остальные, мы соберёмся одной большой компанией, дождёмся нашего стального скакуна и уедем далеко-далеко отсюда, прочь от душных офисов и скучных парт.

Мы помчимся на свободу.