Умберто Лопес - Не зря родился [Сборник]

Х-х-харя-я-ясь! Послышался громкий шлепок. «Вот, это называется „фофан“!» – сказал он, смотря в ее потухающие глаза. На лице застыла гримаса ужаса и боли. Место на лбу, куда пришелся удар, сначала покраснело, потом посинело, побелело, ну а потом и почернело… Воздух был наполнен ароматами цветов и пением птиц…

– Мне тоже не нравится Достоевский! Мрачный какой-то, – сказал он, смотря в ее бледное, болезненное, чахоточное лицо. Опуская топор… За окном жалобно завывал ветер и беспощадно хлестал дождь…

Стрела зазвенела фальцетом и, разрезая воздух, через мгновение достигла своей цели. Фш-ш-ш-ших-х…

– Хорошая была шутка, – крикнул он ее вслед, – Но я не люблю так шутить…

На дворе стояла золотая осень, ветер срывал пожелтевшую листву…

– Вот тут у нас огород. Тут сарай. Тут баня. Уборная… – рассказывал он, опираясь на черенок лопаты.

– Фу-у-у! Какая вонь! Вы еще и свиней держите?! Diablo! Мои туфельки!..

Последовала минута напряженного молчания… Лопата, сделав оборот против часовой стрелки, взмыла в воздухе и точнехонько опустилась на голову несчастной. Тело покачнулось…

– Это скверно, что ты не умеешь доить! – сказал он. И вынул вилы из ее молоденькой хрипящей грудной клетки…

Зы

Навеяно рассказом Чехова «Тысяча одна страсть или страшная ночь».

На совещании.

– А теперь вы, Григорий Александрович, расскажите, какие у вас дела в отделе.

– Меня никто не любит. И со мной никто не хочет дружить… (Едва слышные всхлипывания.) Пропадает талант. Ни за грош… Канет в Лету, и не вспомнит никто… (Утирается платком.) Сжальтесь, пожалейте юродивого. Ведь так хочется ласки в этом сложном и жестоком мире… Где каждый хочет плюнуть и обидеть… Так хочется услышать ласковое словечко. Хотя бы одно, хотя бы чуть-чуть… Хотя бы кто-нибудь обо мне вспомнил и приободрил. Защитил от невзгод. Трудно в этом мире жить…

Вот уже который день солнышко скрыто за серыми тяжелыми тучками. Которые нагоняют тоску и печаль… И понимаешь – как одиноки люди на белом свете… Один-одинешенек, как слабый стебелек, колышущийся на ветру… Никто не пишет, и не звонит, и не приглашает в гости… И никто не поможет. Все бросили на произвол судьбы… В сердечке робко теплится слабый огонек надежды, вот-вот готовый потухнуть. Мы лишние на этом празднике жизни…

(Смотрит с недоумением.) Это что это вы так все напрягались?! Какие мрачные лица… Что опять не так! Я что-то невеселое сказал?!

И все-таки… Вес самца должен превышать вес самки. Ну, или хотя бы они должны быть равны…

Худосочным самцам тяжелее найти свою вторую половинку. Меньше выбора… Поэтому самцам нужно набирать больше вес. Нагуливать. Хорошо питаться..

Вот если представить… Вот, допустим, есть довольно крупная увесистая самка. Мясистая. И тут вокруг неё шныряет коротышка, которого может сдуть порывом ветерка.. Более того, в самый ответственный момент его может придавить ее телом. Произойдёт недоразумение. Писк. Свидетели. Суд…

Поэтому мужчине нужно выглядеть внушительно по отношению к женщине. В плане веса.

Полный мужчина выглядит гораздо внушительнее. К тому же, это помогает ему отгонять других самцов. Конкуренты, как правило, тушуются ещё на стадии осмотра окружающей обстановки.

Хлебушкин одевался довольно неряшливо. В одном костюме он мог ходить несколько лет. И зимой, и летом… Осенью и весной, по его мнению, было наиболее комфортно. С одной стороны – не жарко, с другой – не холодно… Безразличие к одежде он объяснял достаточно любопытно: – Меня в этом костюме ещё ни разу не ограбили…

Что удивительно – бабушка Хлебушкина, по его словам, была полная его противоположность. В молодости она, наоборот, при любом выходе на улицу одевала только новую чистую одежду. Даже если надо было выйти по мелким делам. Она говорила так: – Одеваться нужно во все чистое, потому что мало ли тебя настигнет на дороге внезапная смерть!? Если у тебя будут грязные штаны, то тебе дадут пинка! Подумают, пьяница валяется.. А если будут чистые, то вызовут «Скорую»…

Это было лет пять назад. Я обычно не подсаживаю попутчиков к себе в машину. А тут как-то ехал домой с работы. Уже километр-два до дома, смотрю, на обочине стоит один мужик и голосует. Ну, мне ехать километр всего, может, чуть подальше. Да и мужик-то непонятно чего голосует – там по дороге пройти пешком минут десять. В общем, то ли настроение у меня было хорошее, то ли еще чего, решил подвезти его. Типа доброе дело сделать. Да и денег-то решил не брать, там ехать совсем ничего. Остановился. Он говорит: «Не подвезете туда-то?» Какой-то поддатый мужик. Мне как раз по пути. Садись, говорю. Сел, поехали. Только сел и говорит: «Маршрутки, автобусы не ездят, запарился уже ждать. Стою, голосую, и ни один козел не останавливается! Вот народ! Я уже вон чего хотел использовать, смотри!» И достает из-за пазухи пистолет. Показывает мне: «Видал, – говорит, – настоящий!» Ехали мы потом молча. Как подъехали, где его высаживать, я сказал, что мне денег не надо, тут ехать-то две минуты. Но он настаивал: возьми да возьми.