Драгомир Асенов - Биография вечного дня

Он озирается, ощупывает взглядом окрестные дворы, ограды, деревья, но ничего не обнаруживает, хотя долгий опыт научил его в любой тени видеть притаившегося человека. Да и кто сейчас потащился бы за ним? Общественная безопасность, считай, больше не существует, а что касается этих, нелегальных, то они его боятся как черт ладана.

Наконец появляется поручик — он идет прямо к нему, на сей раз легкой, чуть игривой походкой.

— Оружие! — с ходу требует он.

Крачунов сдержанно кашляет.

— Я не могу пропустить гражданское лицо с оружием.

— Не отдам! — говорит Крачунов.

Молодой офицер кусает губы, но дерзость Крачунова ему определенно нравится.

— Почему?

— Потому что ваш Грозданов, похоже, окончательно рехнулся. Земля горит под ногами, а он соблюдает параграфы устава, как последний педант.

Поручик снисходительно усмехается.

— Следуйте за мной! — Однако уже у самых ворот приостанавливается и, слегка обернувшись, бросает через плечо: — Значит, вы один?

Крачунов кивает. Четверо караульных в касках выстроились в проходной вдоль стены, у всех карабины с примкнутыми штыками — снаружи никто и не догадался бы, что их тут столько. Поручик делает им знак — оставаться на местах. Теперь Крачунов убеждается: тишина и апатия здесь лишь кажущиеся, на самом деле полк находится в боевой готовности: на каждом шагу стража, по плацу группами расхаживают солдаты. Пушки, у входа в штаб, за мешками с песком, пулеметы. Однако приготовления ведутся скрытно, без шума, при минимальном освещении. Вся эта картина приносит Крачунову удовлетворение.

— Вы, оказывается, не дремлете.

— В такое время вся Болгария бодрствует, — холодно отвечает поручик — его нисколько не тронула похвала гостя.

На лестничной площадке их встречает капитан — тощий, неприятное лицо усыпано бородавками. Он похож на местечкового брадобрея.

— Это он? — лаконично справляется капитан.

— Он, — отвечает молодой офицер, снимая фуражку.

Крачунова передернуло — оказывается, поручик совсем лысый: череп красный, бугристый, как после ожогов.

Капитан ведет Крачунова по длинному коридору, воздух пропитан густым запахом ружейного масла, ваксы и пота. У последней двери капитан стучится и, услышав громкое «войдите», уходит обратно, даже не кивнув ему. «Попался бы ты мне дней десять назад…» — мелькает злобная мысль в голове Крачунова. Он окончательно убеждается, что здесь его встречают с откровенной неприязнью.

В кабинете полковника Грозданова тесно. В углу гудит примитивная печка — «цыганская радость», как их называют в народе. В сущности, эту клетушку трудно было бы назвать кабинетом применительно к гражданским условиям, настолько в ней неуютно и голо. Железная кровать, застланная солдатским одеялом, допотопный письменный стол в стиле барокко, украшенный двумя заостренными кверху башенками, и три стула — вот и вся обстановка. Разумеется, убранство комнаты дополняет портрет его величества царя Бориса с черной лентой на верхнем углу. Начальник гарнизона устало скатывается с кровати и как бы оправдывается, указывая на пышущую жаром печку:

— Ревматизм… Ни вздохнуть, ни охнуть. Кругом болит… А ведь еще не начались дожди…

Крачунов, иронично усмехнувшись, кланяется. Нашел время болеть.

— Неподходящий момент, верно? — Полковник словно читает его мысли, и на его квадратном лице появляется непроницаемое выражение. — Чем могу быть полезен?

«Даже не предложит сесть!» — негодует Крачунов.

Он говорит, подбирая самые нужные слова, и зорко следит за тем, какое действие они оказывают на начальника гарнизона:

— Я считаю излишним объяснять вам положение в стране, вы в курсе происходящих событий. Сейчас решается наша судьба, по крайней мере на ближайшие два-три десятилетия. Мы стоим на пороге глобальной катастрофы или…

— Короче! — прерывает его полковник, грея руки над печкой; он слушает гостя с нескрываемым нетерпением и досадой.

«А в этой дыре довольно зябко…» — мысленно отмечает Крачунов и продолжает рваными фразами, по-солдатски:

— Полиции одной уже не справиться… Теперь слово за армией… Только совместные усилия спасут нас от поражения… положат конец вражде… Бездействие сейчас равносильно предательству…

— У меня есть начальство! — снова прерывает его полковник.

Крачунов багровеет от едва сдерживаемого возмущения:

— …Которое заботится лишь о том, как спасти свою шкуру.

— Господин Крачунов, я прошу вас…