Денис Драгунский - Богач и его актер

— Должен вас огорчить. Мой первый, а также сорок первый миллион я получил в наследство от своего отца, а отец от своего — и так далее до 1649 года, до года окончания Тридцатилетней войны, когда наш предок приобрел первый пакгауз в порту. Так что я в чем-то похож на этих людей. Только маленькая разница: я не ленинградский интеллигент, а скандинавский коммерсант. Как стать скандинавским коммерсантом-миллионером, а затем и миллиардером? Очень просто. Для этого надо иметь в своей семье как минимум троих миллионеров — прадедушку, дедушку и папу. Но самое главное, — усмехнулся Дирк, — что лично я — никакой не скандинавский коммерсант, а просто немецкий актер. Я просто играю его роль.

— Гениально играете, — оценил режиссер. Помолчал и добавил: — Россиньоли вас правильно выбрал.

Он произнес имя Россиньоли как бы через силу. Дирк это почувствовал.

Надо будет задать и Россиньоли несколько вопросов. Просто из любопытства. А действительно, почему Россиньоли ни разу не поговорил с этим режиссером, не обласкал его как-то, не приободрил?

О Россиньоли, правда, говорили, что он своих коллег предпочитает не замечать. Тоже надменность? Или нежелание вкручиваться в этот тесный и душный мир интриг и амбиций, свойственных артистическому сообществу любого масштаба, будь то маленькая площадь с двумя театрами где-нибудь в заштатном городке или воображаемая площадка, на которой красуются и грызутся олимпийцы от искусства.

Дирк, конечно, так и не спросил у Россиньоли напрямую: «Что вы думаете, маэстро, об этом режиссере?» Это было бы вовсе смешно, как будто бы он пытается составить русскому режиссеру протекцию. В результате и Россиньоли его высмеет, и русский режиссер обидится: он же об этом не просил. Хотя, повторяю, режиссер был сильно обескуражен тем, что Россиньоли не пожелал с ним общаться.

Но все-таки поговорить с Россиньоли про искусство удалось.

И это оказался полноценный разговор, а не те моменты на съемках, когда Россиньоли объяснял Дирку, как надо играть. Эти объяснения разговором об искусстве не назовешь, как, впрочем, не назовешь и особой режиссерской педагогикой.

Россиньоли работал на площадке двумя способами.

Первый был предельно простой и даже грубый. Расстановка фигур, разводка мизансцены. Так работают с массовкой. Россиньоли командовал:

— Встаньте сюда, вот-вот сюда!

Носком ботинка поддевал камешек и устанавливал его посередине дорожки: тут должен был встать Дирк. И поворачивался к актрисе, вернее, не к актрисе в собственном смысле слова, а к одной из женщин Ханса Якобсена:

— А вы вон туда садитесь, на скамейку. Да не на ту, а на эту. Ближе к краю, еще ближе к краю. Колени вперед, пятки спрятать. Локоть на колено. Правый локоть, я сказал. Левую руку опустить. Чтоб вниз висела! Пальчики распустить.

Россиньоли командовал, словно перед ним были натурщики, а он устанавливал композицию, которую предстояло рисовать студентам.

— Пальчики распусти, большой палец не прячь в ладонь, не сжимай кулак, не зажимайся ты! — кричал он раздраженно. — Палец, porca Madonna , можешь выпустить наружу или нет?! Ну вот, умница, слава богу…

Это он так грубо говорил с той самой женщиной, с которой у Дирка состоялся не очень приятный разговор несколько дней назад. Она, кстати, как раз была актрисой, знаменитой актрисой. Смешно, как она робела перед Россиньоли. А он продолжал:

— Села, молодец, смотри на него снизу. Так! — и, обращаясь к Дирку: — Левую руку за пояс заткни. Ладонь не к заднице, а кнаружи. Что плечи развернул, как солдат на плацу? Нормально стой, свободно. Покачайся с носка на пятку. Ну, все. Текст помните? Поехали.

Щелчок полосатой хлопушки с номером кадра, и через две минуты:

— Снято! Отдохните.

Дирк удивлялся, как можно так работать. А еще сильнее он удивлялся, когда из этого выходили действительно гениальные кадры.

Второй способ был гораздо труднее.

Уже избалованный подробным и конкретным руководством — «встань сюда, палец подожми, ногу пододвинь, носом хмыкни», — Дирк просил у Россиньоли указаний и в других эпизодах. И не только Дирк. Многие, у кого случалась какая-то странная затычка. А Россиньоли вдруг словно бы обижался на них:

— Да делайте как хотите! Текст помните? Не помните, так импровизируйте. На озвучке поправим. Ну играйте, играйте, действуйте. Мотор. — После командовал: — Нет. Еще раз, еще раз. Нет.