Ричард Руссо - Шансы есть…

— Все до единого слова, — ответил Тедди. — Он довольно четко дал понять, что с враньем покончено.

— Ох, да я не считаю, что он врал, — сказал Линкольн. — Просто пытаюсь понять. В смысле — только подумай. Мать Джейси всеми силами старалась скрыть от нее существование Энди, и погляди, как оно все обернулось. Почему тогда Джейси берет и делает то же самое — отдает собственного ребенка на удочерение и держит ее в секрете от Мики?

— Может, по тем же самым причинам, что и ее мать? — предположил Тедди, хотя именно этот вопрос не давал покоя и ему. — Чтоб ее уберечь? Дать ей крепкий шанс на хорошую жизнь? Она же неизбежно прикидывала, что самой ее, вероятно, не будет, чтобы смотреть, как растет дочь. А если не удочерение, то вверить малышку-дочь отцу, который, вероятно, и дальше будет играть по убогим барам вроде «Рокеров» и жить впроголодь, потому что знает и хочет себе только такую жизнь.

— Не считаешь, что Мики как-то подтянулся бы, узнай он, что у него есть дочь?

— Вообще-то считаю, — сказал Тедди. — Я же не утверждаю, что Джейси поступила правильно — или даже что ясно соображала. Но она была не просто больна — она была в отчаянном положении. Вероятно, считала, что пропадает не только она, но и Мики. Он же сам нам говорил, что его нахлобучило по полной.

Спорить Линкольн с этим не стал, но, судя по виду, доводы его не убедили.

— А кроме того, — добавил Тедди, — можно еще вспомнить, что это старейшая история на свете — когда с детьми люди поступают так же, как в детстве поступали с ними.

— О, умом-то я это понимаю, — признал Линкольн. — Но та Джейси, которую знали мы, не была жестока. Я пытался, но все равно не могу себе представить, как она говорит Мики, что ей жаль, что она не отпустила его во Вьетнам.

— Может, представить такое как раз можно, зная, что это она с успехом предотвратила, — предположил Тедди, изо всех сил тужась дать объяснение, какое Линкольн — человек, которому с тайнами неуютно, — сочтет удовлетворительным. Он же из семьи, где вопросы ставятся недвусмысленно, а ответы на них очевидны, и дают их с такой уверенностью, от какой дух захватывает. В Минерве Линкольн чувствовал, что его облапошили, когда Том Форд отказался четко ответить на вопрос о Гражданской войне, который они обсуждали весь семестр. Даже теперь, в свои шестьдесят шесть, он стремится к прозрачности во всем — даже в человеческой душе.

Тут с парома скатилась последняя машина и отъезжающие принялись заводить моторы.

— И знаешь, что еще трудно вообразить, — сказал Линкольн, садясь за руль и закрывая дверцу. — Что мы никогда не знали друг друга. Ты можешь себе такое представить?

— Нет, — признал Тедди. — Не очень.

— Но ведь странно же, — произнес Линкольн, поворачивая ключ в зажигании, — потому что каковы были шансы?

И действительно. Все они могли пойти учиться в разные колледжи и провести жизнь в — как там выразилась мать Джейси? — «блаженном неведении» насчет друг друга.

— Поневоле задумаешься. Будь у нас возможность все повторить, выпади нам по куче шансов в жизни — были бы они все иными? — Машина впереди тронулась, и Линкольн включил передачу. — Или игра сложилась бы точно так же?

По образу мысли Тедди — а думал он об этом много, — это зависело от того, с какого конца смотришь в подзорную трубу. Чем ты старше, тем вероятнее будешь разглядывать собственную жизнь не с того конца, потому что так жизнь твоя лишается захламлений, образы становятся четче, а заодно возникает и впечатление неизбежности. Характер — это судьба. Если рассматривать все так, каждый раз, когда Тедди шел на тот судьбоносный подбор, Нельсон, оставаясь Нельсоном, делал ему подсечку, и Тедди, оставаясь Тедди, рушился на пол в точности как и тогда. Если рассматривать издали, даже шанс выглядит иллюзорно. Номер Мики в призывной лотерее всегда будет 9, номер Тедди — всегда 322. Почему? Потому что… ну вот так уж сказка сказывается. Да и, как это понимали древние греки, невозможно прервать или как-то значимо изменить эту цепочку событий, стоит истории начаться. Будь Тедди тем, кем его считала Джейси, когда пыталась соблазнить у Гей-Хед, изменилось бы немногое, потому что она уже была Джейси. Атаксия — частица ее ДНК с зачатия — отыскала бы ее, даже если бы жизнь Джейси не была секс — наркотики — рок-н-ролл. Возможно, такова и была необъявленная цель образования — учить молодых людей видеть мир усталыми глазами того возраста, когда разочарование, усталость и фиаско маскируются под мудрость. Вот каково было Тедди, когда он раскрыл журнал выпускников Минервы и узнал о смерти Тома Форда — словно исход предрешен с самого начала. Конечно же, выйдя на пенсию, Том переехал бы в Сан-Франциско и там — впервые свободный быть самим собой — подцепил бы СПИД и умер, как опасался Тедди, в одиночестве.