Ричард Руссо - Шансы есть…

На странице некрологов из «Данбери ньюс-таймс», которую мать предоставила как свою часть сделки, было напечатано с полдюжины извещений, некоторые занимали несколько столбцов. Некролог ее отца был намного короче прочих. В нем говорилось, что Андрес Демопулос скончался в возрасте сорока пяти лет в «Холлоуэй-Хаусе» — доме престарелых в соседнем Бетеле. Первоначально он приехал в Америку через Канаду со своим старшим братом Димитрием. Росли они в Нью-Йорке, но после безвременной кончины брата он перебрался в Коннектикут, где работал в сфере общественного питания, пока не заболел. Переживших его родственников, читала его дочь, нет. А это означало, что улыбчивого молодого человека с фотографии в «Машине времени» снова не существует. У Джейси от отца осталось совсем немногое — несколько ужасающих минут на газоне перед их домом, мимолетный взгляд на старую фотографию и несколько жидких фактов из некролога, и больше ничего никогда не будет.

Наконец, после того как Джейси читала некролог несколько минут, мать произнесла:

— Мне жаль.

Что швырнуло Джейси в искривляющую пространство ярость, хотя голос она умудрилась не повысить.

— Да неужели, Вив? Тебе жаль? Чего тебе жаль? Жаль, что он умер? Что он тебя любил? Что ты любила его? Что он любил меня ? Что ты не подпускала его ко мне, а меня к нему?

— Что у него оказалась такая тяжелая жизнь.

— Это ты ее тяжелой сделала. Вы с Дональдом.

— Ради тебя.

— Не… смей так говорить. Ты выбрала . Сама так сказала. Ты даже не знала, что беременна, когда делала этот выбор.

— Ты не знаешь всей истории.

— Я никакой истории не знаю. Ты мне даже не собиралась рассказывать, что он существовал.

— Верно, и я жалею, что ты об этом узнала. Смотри, что с тобой сделало это знание. Твое неведение было блаженством. Разве не помнишь, какой ты была счастливой?

А правда ли это? Была ли она счастлива? Если и да, счастье это было так давно, что теперь казалось чьим-то чужим.

— А как вообще мы можем быть уверены, что здесь есть хоть какая-то правда? Откуда газете из Данбери знать, что у моего отца был брат по имени Димитрий? Здесь говорится, что у него нет родственников, так кто им мог об этом рассказать? — Мать смотрела на нее, дожидаясь, когда до нее дойдет. — Ты.

— Больше никого не было.

— Ты сама написала некролог моего отца.

— Я ответила на их вопросы. А писали они.

— Ты им сказала, что он болел?

— Он и болел.

— Алкоголики не «болеют».

— Да не был он алкоголиком.

— Хватит мне врать, Вив. У тебя даже концы с концами не сходятся. В тот день на газоне ты мне сама сказала, что он пьянчуга. Только что ты утверждала, что его уволили из клуба за то, что пил на работе.

— За это его и уволили, да.

Джейси потерла виски, стараясь как-то выровнять между собой те немногие факты, что стали ей известны. Ясно, что мать тщательно подбирает слова. Пускает в ход риторическую казуистику. Но для чего?

— Так спился он или не спился?

Улыбка, какой оделила ее мать, эта смесь изумления и стыда, останется у Джейси перед глазами еще очень и очень надолго, знала она.

— Странно, что ты так выразилась, — ответила Вив, — потому что в некотором смысле произошло именно это. Он допился до смерти — поперхнулся, когда пил воду из стакана.

— Ты столько врешь…

— Это называется мозжечковой атаксией. Прогрессирующая болезнь нервной системы — как рассеянный склероз. Со временем теряешь двигательные функции. Речь становится невнятной. Дергаются конечности. Выглядишь и говоришь, как пьяный. Вот что ты в тот день и видела на газоне.

— Но ты же сказала мне…

— Я помню, что́ я тебе говорила. Так, казалось, лучше всего.

— Для тебя.

— Для меня, для всех. Он не хотел, чтоб ты его таким видела.

— Вранье. Он приехал ко мне, а не к тебе.

— Он хотел, чтоб ты знала, что он существует, только и всего. Ладно, это правда — он действительно хотел тебя повидать… воспринять тебя. Но когда увидел, какой тебя ужас обуял, — понял, что это ошибка. Я знала, где он живет, поэтому поехала к нему, и он взял с меня слово никогда не говорить тебе правду. Сказал, что проще всего будет, если ты поверишь, будто он пьяница. А со временем вообще забудешь о его существовании.

— Да вот только я не забыла.

— Нет, не забыла — это уж точно.

— Ты у меня его украла.

— Ради твоего же блага.

— Я бы могла ему помочь.

— Нет. Ему б никто не помог.

— Я бы могла быть с ним. Утешать его.