Максим Шраер - Исчезновение Залмана [litres]

Ланс с наслаждением отпил воды из бутылки. Он минут тридцать читал стихи своим влажным голосом с короткими гласными уроженца Среднего Запада. Потом спустился со сцены к столу, где были разложены его книги. Светловолосая девушка из книжного магазина вдруг зарделась, когда он сел рядом с ней, чтобы подписывать книги. Ланс любил автограф-сессии, потому что мог наблюдать за реальными людьми, которые покупали его стихи и уносили их домой. Подписывая книги, он расслаблялся, к нему возвращались шарм и легкость, тогда как на сцене он всегда держал забрало захлопнутым. Ланс улыбался слегка рассеянной улыбкой, глядя на очередь, состоявшую из хорошо одетых студентов-южан, а также местных светских дам, ожидающих его автографа. Он думал о том, что уже скоро вернется в свой номер в гостинице «Virginia Arms», глотнет скотча из серебряной фляжки, которую, как и новое дорогое удилище, ему подарила жена. Думал он и о предстоящей на следующий день встрече со студентами Макклоя, и о том, как ловля форели чудесно завершит его поездку на Юг.

Ланс, наверное, подписал книг сорок в тот вечер; рука устала выводить разные варианты одних и тех же фраз. Он допил воду, убрал в портфель собственный экземпляр книги с пометками и черной кожаной закладкой и закрыл изящную монблановскую авторучку. Он махнул рукой Макклою, сидевшему в первом ряду.

– Отличный вечер, Энди, – сказал Макклой. – Не торопись. Поедем, когда закончишь.

Когда Ланс пожимал руку студентке из книжного магазина, женщина с длинными светло-каштановыми волосами шагнула из прохода к столу с книгами. На ней были длинная юбка из жатой ткани лавандового цвета и полинявшая джинсовая куртка. На правом плече болталась расшитая холщовая сумка.

– Профессор Ланс, вы не подпишете мне книгу? – попросила она.

– С удовольствием, – ответил он, дотягиваясь левой рукой через стол, чтобы взять экземпляр из рук женщины, и одновременно вытаскивая правой авторучку из нагрудного кармана. Потом обе его руки замерли в полете, а сам Ланс впился взглядом в лицо женщины.

– Тэмми? Тэмми Лагранж?

– Привет, Дрю! Рада тебя видеть, – сказала женщина по имени Тэмми. У нее был сильный вирджинский выговор.

– Бог ты мой! Тэмми! Что ты здесь делаешь?! – воскликнул Ланс, чувствуя, что у него пересохло во рту.

– Я здесь живу. Давно не виделись, Дрю, правда?

– Дай подумать… Шестнадцать… семнадцать лет?

– Да, что-то около того, – Тэмми чуть наклонила голову и улыбнулась. – Слава тебе к лицу, Дрю. И мне очень понравились стихи, которые ты читал. Некоторые из них я уже знала.

Ланс обошел вокруг стола и остановился рядом с ней. Он теребил кончики пальцев, как это бывало с ним в минуты нервного возбуждения.

– Тэмми, все это так неожиданно. Как же здорово, что мы встретились! Понимаешь, меня ждет приятель… Но я бы очень хотел с тобой увидеться, вместе повспоминать, но только не налету… Правда ведь, смешно быть здесь и не… Что ты делаешь завтра вечером?

– У меня двое детей и муж. Обычно по пятницам мы ходим ужинать в ресторан. Но, может, они меня отпустят.

Она опять улыбнулась, и Ланс вспомнил, как много лет назад в Вермонте, под покровом летнего ночного неба, целовал ямочки на ее щеках.

– Это было бы замечательно! – сказал Ланс.

– Ты где остановился?

– «Virginia Arms», – ответил он с беспокойным смешком. – Номер сто семнадцать.

– Давай так: я позвоню тебе около трех.

– Какой у тебя номер телефона, на всякий случай?

– Я сама позвоню, Дрю. Пока!

Она повернулась и направилась к выходу, с грациозной ленцой покачивая бедрами. Ланс заметил, что на ней были коричневые ковбойские сапоги.

– Встретил старую знакомую? – спросил Макклой уже после того, как завел свой джип.

– Можешь себе представить, из всех возможных мест – здесь! Она раньше писала отличные стихи. Джерри, я думаю пригласить ее завтра на ужин. Надеюсь, вы с Молли не обидитесь?

– Конечно, нет! Может, после этого ты заглянешь к нам на кусок пирога с мороженым?

– Ты правда не обидишься, если я нарушу нашу договоренность?

Макклой кивнул. Он молча рулил, пока они ехали в гостиницу.

Первым импульсом Ланса было позвонить жене. Но этот порыв быстро исчез, словно круги от поплавка, расходящиеся по поверхности воды. Ланс разделся и медленно и аккуратно развесил свои вещи. В трусах и белой футболке он уселся перед телевизором. Несколько минут он безразлично переключал каналы, потом встал и налил себе скотча из фляжки в гостиничный стакан. Обжигающий нёбо скотч отдавал древесной смолой. Образ Тэмми Лагранж пульсировал в его сознании, словно серебряное светило. Тэмми чуть-чуть располнела, и в матовом отблеске ее лица уже был намек на второй подбородок. Она одевалась и держала себя с деревенской естественностью, а не в том вычурно-модном стиле «возвращения к природе», который он много раз наблюдал среди профессоров и аспиранток с кафедр «языка и литературы». «Она то, она это», – сам себя передразнил Ланс. На самом деле все в ней дышало все той же соблазнительностью и прелестью, как тогда в юности.