Татьяна Попова - С чего начать? Истории писателей

Повздыхали гости и разъехались. Вмиг стало в доме холодно. Включили обогреватель, но куда ему с Печкой тягаться. Так и промерзли всю ночь, спали под тремя одеялами.

Наутро Митрофан проснулся от какого-то громкого звука. Сначала не разобрал, потом понял: Нюша. Трубит, как слон из телевизора. Кот лениво приоткрыл глаз — девочка сидела рядом. «Что за люди пошли, ей-богу!» — подумал он и стал ласкаться. Как-никак, утешать умел лучше всех.

Нюша примолкла, принялась кота хватать за хвост. Он чуть-чуть потерпел, а потом все же вынул коготки-сигналы. Сработало. Митрофан потянулся, зевнул, собрался убегать. Но девочка не выпускала его из рук. Обернулась по сторонам — нет никого. Взрослые с утра пораньше во дворе трудились.

Тихонько зашептала в розовое ухо:

— Митроша, помоги!

— Мур? — кот сделал вид, что ничего не понял.

— Я знаю, что ты умеешь говорить. Слышала как-то ночью вас с Печкой.

— Му-у-у-р-р? — возмущенно сверкнули зеленые искорки в глазах.

— Ну ладно, я знаю, что это нехорошо. Но больше меня никто не спасет. Надо возвращать Печку.

— Увер-р-р-рена? Мур!

— Ур-ра-а-а, заговорил. Котик, миленький, выручай!

— А как?

— Не притворяйся, ты точно знаешь, как мне помочь. Ну пожалуйста!

— Подумаю.

Свернулся хвостатый в клубок и прикрыл голову лапами. Отстань, мол, в переводе на человеческий язык.

Полдня Нюша была сама не своя. То родителям помогала на огороде, то с бабушкой нитки распутывала. Даже не баловалась почти. Мама сказала, что это похоже на затишье перед бурей.

После обеда все легли подремать. Тут-то и пробрался Митрофан в кровать к Нюше со словами: «Мур! Я все узнал!» Малышка толком и не спала, открыла глаза и выпалила: «Говори!»

Кот прищурился, придвинулся ближе и сказал: «Ночью домовой придет, он скажет, что делать. Рассердила ты его своим поведением. Но я за тебя вступился. Ты же хор-рошая девочка, добрая, мур-мур!» Обрадовалась Нюша, стиснула Митрофана покрепче и спокойно уснула.

Отдохнули все, встали, снова за дела принялись. Позже ужин готовили, ели да чай пили. Никогда так не ждала малышка вечера. Легла в кровать, прикинулась спящей. А сама то и дело посматривала сквозь ресницы. Не идет ли уже домовой? Нет, дверь скрипнула просто. Уже почти задремала, как вдруг слышит:

— Ну, здравствуй, Нюшенька!

Вскочила девочка, смотрит, а на окошке домовой сидит. На Кузю из мультика не похож совсем. В халате длинном, с полотенцем на голове — видать, из бани прямым ходом.

— Здрасьте, дядя Домовой! — вымолвила Нюша.

— Прохор Иваныч я. Ну что, нашкодила похлеще Митрофана ты нынче. Что, хорошо ли без Печки живется?

— Пло-о-о-о-хо! Простите меня! Я больше так не бу-у-ду!

Прохор Иваныч хихикнул, крикнул вполголоса: «Митроша, подойди-ка!» — и задумался. Девочке стало страшно. А вдруг не получится ничего? Сердце громко стучало. Тук-тук.

— Тук-тук! Ну что, поговорили, Проша? Что придумали? — кот незаметно проскользнул в комнату и уставился на Нюшу. Та почти замерла.

— А что тут придумывать? Все давно известно. Печка у нас по пустякам не дуется. Но раз уж ты просил… А вот скажи-ка, Нюша, зачем тебе мама?

— Мама? Ну… Как зачем? Я ее люблю, она хорошая. Мы играем вместе, ходим гулять.

— И все?

— Ну-у-у… Еще вкусности разные готовит, читает книжки.

— А ты ее можешь побить или обозвать?

— Не-э-эт, это же мама. Она расстроится и накажет меня.

Покивал Прохор Иваныч и обратился к коту:

— Митрофан, а почему ты Печку не обижаешь?

— Она подруга моя. Без нее никакой жизни в доме нет. И согреться, и подремать, и обед разогреть. А какие сказки она мне на ночь шепчет — заслушаешься, мур.

— Я поняла! — закричала девочка.

Проша и Митроша как по команде повернули головы в ее сторону.

— Что поняла? — спросили в голос.

— Нехорошо обижать друзей. И маму тоже.

Домовой заулыбался и сказал:

— Правильно поняла. Видишь, как из-за нескольких слов может все поменяться! Так что прежде чем сказать, десять раз подумай. Слово иногда сильнее кулака бьет.

— Ла-адно… — Нюша почти собралась плакать, но сдержалась. — А Печку-то как вернуть?

— А надо?

— Конечно.

Прохор Иваныч достал из кармана сложенный листок и протянул девочке:

— Тут написан стишок. Тебе надо его прочитать и три раза повернуться вокруг себя.

— А я читаю плохо.

— Ну, не хочешь — как хочешь! — домовой будто собирался уходить.

— Я сейчас, сейчас.

Пробежала Нюша глазами по записке, вздохнула и стала медленно читать: