Юрий Мамлеев - Том 3. Крылья ужаса. Мир и хохот. Рассказы

А вот Борису Порфирьичу пришлось выдержать сцену.

— Чайники-то побитые почти все, — взвизгнула Соня. — Это что же, им побитыми чайниками зарплату выдавали? Не ври!!!

Сучков нахмурился.

— Анисья сказала, что давали новые, но они сами со злости их побили. Да и я разбил штуки две, пока пил с горя. Не тереби душу только, Сонь, не тереби!

Соня присмирела.

— Ладно уж, садись кашку овсяную поешь. Ничего больше в доме нет. А то ведь умаялся.

Сучков покорно стал есть кашу. Соня пристально на него смотрела. Сучков доел кашу, облизал ложку.

— Боря, — вкрадчиво начала Соня, — мне кажется, Мустыгин преувеличил. Я все наши гробы подробно облазила. Ну, правда, тот, что ты сбагрил, был действительно облеванный. А остальные — ни-ни. Чистые гробы, как стеклышко. Один только — да, попахивает покойником и вообще подозрительный.

— Какой?

Соня показала глазами на гроб, стоящий около обеденного стола.

— Его бы хорошо тоже поскорей сбагрить, — продолжала Соня, попивая чай. — Неприятно, правда. Может быть, покойник был какой-нибудь раковый или холерный. Завтра выходной — снеси-ка на базар втихую, незаметно. Хоть на кусок мяса сменяй.

— Да куда ж я его попру на базар?! — рассердился Сучков и даже стукнул кулаком по тарелке. — Что я тебе, новый русский, что ли, все время торговать и барышничать?!

— Ой, Боря, не ори! Подумай, что исть-то будем завтра? Даже хлеба нет.

Сучков задумался.

— Вот что, — сказал он решительно. — Надо к Солнцевым пойти. Немедленно.

— Так у них же гробов полно! — Соня раскрыла рот от изумления.

— «Гробов полно»! — передразнил Сучков. — Без тебя знаю. Но они их приспособили. Вся квартира в гробах, и все пристроены — по делу. Даже корытника своего порой в гробу купают, говорят, что это, дескать, для дитя полезно. Может и наш приспособят. Один у них гроб — как журнальный столик, другой — для грязного белья, третий почему-то к потолку привесили, говорят: красиво.

— Ну что ж, сходи.

Сучков как помешанный вскочил с места, поднял гроб, что у обеденного стола, на спину и побежал.

Соня осталась одна. Игорь давно исчез куда-то. «Наверное, только ночью придет, — подумала она. — Кошка и та куда-то пропала».

На душе было тревожно не оттого, что назавтра есть ничего не осталось, а от какого-то глобального беспокойства.

— Хоть не живи, — решила она. Но тут же захотелось жить.

Борис Порфирьич пришел через полтора часа. С гробом. Еле влез в дверь.

— Ну, что?! — вскрикнула Соня.

— Морду хотели набить. Ихняя дочка четырнадцати лет так орала, всех соседей всполошила. Дескать, она уже и так вместо кровати спит в гробу, и ей это надоело! Что нам из гроба, толчок теперь, что ли, делать, кричала, хоть папаня на все руки мастер, но хватит уже! И мать ее поддержала. Как медведица ревела.

Соня вздохнула:

— Слава богу, что ноги унес.

— Так бы ничего, но гроб какой-то нехороший. Избавиться бы от него. Остальные я на неделе обменяю на картошку. Знаю где, — проговорил Борис Порфирьич, садясь за стол. — У самого Пузанова. У него картошка ворованная, он ее на что хошь обменяет. Ворованного он никогда не жалел.

— Да проживем как-нибудь. Игорь уже сам себе пропитание добывает. А что, иначе помрешь. Не до институтов. Но вот гроб этот какой-то скверный…

— Что ты привязалась к нему? Гроб как гроб. Ну да, паршивый. Ну да, бракованный. Но все-таки гроб. Гробы в пивной не валяются. Все-таки ценность.

Соня посмотрела вглубь себя.

— Да ты понюхай его еще раз, Боря. Какой он?

— Ну ладно. Из любви к тебе — понюхаю, так и быть.

Сучков подошел к гробу и стал его обнюхивать и проверять. Даже выстукивать.

— Не стучи — черт придет, — испугалась Соня.

— Сонь, ведь запах от покойника не может так долго держаться. Ну, допустим, пустили этот гроб налево, — наконец сказал Сучков, — но небось почистили его от предыдущего мертвеца-то, да запах и сам должен пройти, ведь не сразу же его из-под покойника — и на зарплату? Запах должен пройти.

— Должен. А вот этот не проходит, — заупрямилась Соня. — В том-то и подозрение. Почему запах трупа так долго держится? Неужели ты не чувствуешь?

— Кажется, чуть-чуть, — остолбенело проговорил Сучков.

— Не кажется и не чуть-чуть, — решительно ответила толстушка Соня, подходя к гробу. — Я тебе скажу прямо, Боря, как бы тебе это ни показалось сверхъестественным: от этого гроба прямо разит мужским трупом. Вот так. Я женщина и завсегда отличу по запаху мужской труп от нашего, бабьего.