Ёру Сумино - Хочу съесть твою поджелудочную

Первым, что пришло на ум, было: «Я забыл вернуть ей деньги за жареное мясо». Надо написать заметку в телефоне, чтобы ни в коем случае не забыть об этом завтра.

Я решил послать простенький ответ и перечитал текст ещё раз.

«Друзья»?

В обычных обстоятельствах я бы задержал взгляд на типичной её шуточке «до гроба», но меня привлекло предыдущее слово.

Выходит, мы дружим?

Я прокрутил в памяти сегодняшний день и подумал, что да, возможно, мы дружим.

Мне хотелось выразить вдруг нахлынувшее на меня чувство в письме, но я сдержался. Обидно будет, если я ей об этом скажу.

«Пусть чуть-чуть, но мне тоже сегодня было весело».

Запрятав это признание как можно глубже в сердце, я превратил его в письмо из двух слов: «До завтра» — и отправил ей.

Прошлой ночью, после того как я уснул, в соседней префектуре было совершено убийство. Похоже, орудовал какой-то психопат, и с утра, разумеется, о происшествии вещали по всем телеканалам.

Я ожидал, что в школе, несмотря на начавшийся период экзаменов, оно также окажется в центре внимания, но по крайней мере в моём классе этого не случилось. Впрочем, и не экзамены стали темой дня. То, о чём возбуждённо шептались мои одноклассники, не сулило мне ничего хорошего.

Иными словами, они бились над загадкой: почему заводная и жизнерадостная девушка, всеобщая любимица, ходила в выходной в кафе с самым неприметным и угрюмым парнем в классе? Мне и самому хотелось узнать ответ, если таковой существовал, но, поскольку я, как обычно, старательно уклонялся от общения с одноклассниками, случая спросить мне не представилось.

Поначалу они склонялись к объяснению, что наша встреча как-то связана с дежурством по библиотеке. Не участвуя в обсуждении, я втайне надеялся, что на том они и сойдутся, но, как назло, одна девушка, достаточно смелая и недостаточно тактичная, во всеуслышание спросила у Сакуры напрямую, и, опять же, как назло, та, лишний раз не подумав, сболтнула лишнего:

— Мы дружим.

Я знал, что интерес одноклассников сосредоточен на мне, внимательно следил за их разговорами и потому чётко расслышал эти донельзя опрометчивые слова. Следом я почувствовал, что на меня все смотрят, но, конечно же, притворился, будто ничего не заметил.

Подозрительные взгляды устремлялись на меня после каждого экзамена. «Как? Почему?» — терялись в беспочвенных догадках одноклассники за моей спиной, но я по-прежнему не обращал на них внимания.

Лишь раз, после третьего экзамена, мне не позволили отступить без боя, но и тот оказался скоротечным.

Девушка, недавно задавшая нескромный и бестактный вопрос, просеменила к моей парте и спросила:

— Скажи-ка, [ неприметный одноклассник ], ты дружишь с Сакурой?

«Славный она человек», — решил я. Потому что остальные наблюдали за нами издали, взяв в кольцо. Наверняка они, как и в прошлый раз, воспользовались её непосредственностью и отправили на передовую.

Пожалев девушку, чьё имя не отложилось в моей памяти, я ответил:

— Не особо. Вчера случайно встретились.

— Хмм…

Добродушная и искренняя, она восприняла сказанное мной как есть, произнесла: «Понятно!» — и вернулась в круг одноклассников.

В такие моменты я врал без колебаний. Вынужденно, по номинальным причинам — защитить себя и сберечь секрет Сакуры. И, хотя у неё язык как помело, наша встреча связана с ужасной тайной — её неизлечимой болезнью, и потому в душе она бы меня одобрила.

Трудности на время отступили. По завершении четвёртого экзамена у меня возникло предчувствие, что я и на этот раз получу оценки чуть выше средних по классу. Ни с кем особо не общаясь, я закончил с уборкой и начал собираться домой. Делать тут нечего, надо поскорее уходить. Но на пороге кабинета меня остановил громкий оклик:

— Постой! Постой, [ мой друг-одноклассник ]!

Я обернулся, увидел улыбающуюся до ушей Сакуру и подозрительно косившихся на нас одноклассников. Честно говоря, я бы предпочёл притвориться, что ничего не заметил, но поневоле пришлось не замечать только толпу, а Сакуру — подождать, пока она подойдёт поближе.

— Нас зовут в библиотеку. Есть какая-то работа.

При звуках её голоса по классу почему-то прокатился вздох облегчения.

— Впервые слышу.

— Мне библиотекарь сказала, только что. У тебя другие дела?

— Вроде нет.

— Тогда идём. Ты всё равно уже не учишься.

«Грубо», — подумал я, но это было правдой, и мы с ней пошли в библиотеку.

Описывать в деталях, что там случилось, мне противно, так что изложу вкратце: ей просто захотелось меня разыграть. Когда я, по доброй воле явившись на зов, всерьёз спросил у библиотекаря, что за работа нам поручена, она и Сакура звонко рассмеялись. Я тут же нацелился домой, но библиотекарь, извинившись, предложила чай со сладостями и потому была прощена.