Наташа Маркович - Anticasual. Уволена, блин

— Мне не интересно это занятие. Пусть воюют политики.

Уехал в Европу. Денег не было. Он работал кем придется, разгружал корабли в Испании, был официантом в Греции, воровал шоколад в супермаркетах Германии, когда не было денег на еду. Ел его прямо в магазине, а обертку выбрасывал и выходил через кассу.

Скитался и вел безответственно-раздолбайский образ жизни.

Прожигал ее, жизнь, как мог. Был даже квартирным вором, опять же почему-то в Германии. Не повезло немцам с этим парнем. Продавал женские колготки в Италии.

— Почему колготки? — спрашиваю я.

— Потому что они часто рвутся, — отвечает он, — посмотри на свои чудесные длинные ногти, душа моя. — Он берет мою руку и целует ее.

Сердце мое падает на грязный пол «Бункера» и громко стучит там.

— А как ты оказался поваром?

— У меня был выбор — не учиться и сидеть в шведской тюрьме четыре года либо освоить профессию и выйти на свободу через два. Мне предложили несколько специальностей, я выбрал эту.

— Не жалеешь?

— Вдруг оказалось, что это дело моей жизни. Мне нравится кормить людей.

Мне смешно. Он похож на Шварценеггера в роли воспитателя детского сада.

После амнистии многочисленной армии сербских дезертиров Серж вернулся на родину. Открыл в Белграде ресторан. К тому времени как ресторан начал приносить прибыль, опять началась война. Его опять забрали.

Он снова дезертировал и уехал в Европу. На этот раз навсегда.

Линия жизни тем не менее стала несколько прямее. Благодаря шведскому полицейскому.

Серж нашел работу в Испании. Поваром. В публичном доме.

— Господи, что ж у тебя все экстрим какой-то?

— Так надо, — смеется он. — Гороскоп у меня такой. Я жил там на чердаке, в маленькой уютной комнате. Днем кормил проституток, ночью слушал крики и стоны. Днем, впрочем, тоже слушал. Первый месяц было интересно. Потом надоело. Мне вдруг стало их ужасно жалко. Все они наркоманки и сумасшедшие. Перверсия мышления. Иногда мы вместе ездили в клуб, где они угощали меня шампанским. Проститутки зарабатывали намного больше меня. Со стороны это выглядело странно. Молодой парень, о котором заботится толпа красивых, пьяных девушек. Я подружился с ними. Русские проститутки в любое блюдо клали майонез. Я покупал его специально для них.

Потом было еще восемь стран и пять выученных языков. Профессионализм Сержа со времен публичного дома подрос. Он начал завоевывать награды на конкурсах поваров. Купил квартиру в Испании. С бассейном во дворе. Остался при всем этом неформалом и хулиганом. В свободное от работы время.

Менял женщин. Рестораны. Страны и языки. Полтора года назад его пригласили работать в Россию. Он приехал и выучил шестой язык. Так же, как и наш, сербский язык — славянский.

— Как по-сербски нога? — спрашиваю я.

— Но́га.

— А рука?

— Ру́ка.

— Почему же я тогда ничего не понимаю, когда ты с друзьями по-сербски говоришь?

— Потому что это наш мужской секрет.

С ума можно сойти. Может, он все врет?

На следующий день я жду его с нетерпением. С моего лица не сходит дурацкая улыбка. Я не знаю, вдруг это тот, кого я так долго ждала.

Он харизматичный, обаятельный, умный, уверенный в себе и очень нежный. И красивый. Все, как я мечтала. Мне нравится и то, что он совершенно сумасшедший.

Сердце мое бьется громче, чем шумит капучинатор кофе-машины в нашем баре.

После работы едем в скромное обаяние буржуазии, а потом к нему домой.

Накануне я сумела выдержать активный натиск и не поддалась на уговоры. Серж клялся, что не тронет меня и пальцем, что он только хочет проснуться рядом со мной и видеть мое пробуждение, но я не рискнула совершить такой подвиг. Хватит с меня всяких Саш, подумала я. А сегодня еду.

Еду и боюсь. Не делаю ли я ошибку?

Мысли роятся в моей бедной голове.

Вдруг он переспит и бросит меня? Вдруг он окажется мерзким, гадким и я разочаруюсь? Вдруг мы разрушим все очарование наших нескольких встреч? И самое главное, — вдруг он мне все время врал? Это Сашино влияние, раньше я всем верила. Не хочу даже думать об этом.

Самое интересное, что у меня не хватает душевных сил отказаться. Вчера в «Бункере», отстреливаясь, я имела неосторожность пообещать это мероприятие на сегодня.

В лифте, видя мое состояние, Серж берет меня за плечи, встряхивает и говорит:

— Слушай, что с тобой? Ну-ка, соберись. Я не могу тебе ничего обещать сейчас. Ты же понимаешь. И ты ничего мне сейчас не можешь обещать. Все равно, пока мы не попробуем, ничего не узнаем.