Наташа Маркович - Anticasual. Уволена, блин

Можно, конечно, предложить Олегу новые условия, но интуиция подсказывает мне, что делать этого не стоит. Да и без интуиции, логически рассуждая, — разве можно вступать в деловые отношения с человеком, который себя так зарекомендовал?

Пытаюсь докопаться до причин, но бросаю это занятие по причине неконструктивности. Фиг с ним. Некогда мне о нем думать, надо искать новые возможности, а то банально сдохну от голода в расцвете лет.

С Димкой тоже не клеится. Видимо, пора заканчивать этот бред. Я опять начинаю думать, что же со мной не так. Надо бы мне научиться думать так, как все нормальные женщины думают. «Все мужики — козлы». Ну, на худой конец, могу же я подумать что-то типа «не мой».

Вместо этого начинаю придумывать всякую чушь про себя лично.

Мне все мои любимые мужчины кажутся просто идеальными. Даже Саша. Я привязываюсь к человеку сразу и накрепко. И отсутствие его внимания переношу болезненно.

А когда я с ним расстаюсь, мне кажется, что я теряю просто ангела небесного. И что такого замечательного больше на свете нет. А раз он такой хороший, а мы при этом расстаемся, значит, это со мной что-то не так.

И еще мне кажется, в моем сердце навсегда остался кусочек любви к тем мужчинам, которых я по-настоящему любила.

Мне жизненно необходимо кому-то принадлежать. Надо написать объявление «отдамся в хорошие руки». Самое смешное, что как только хорошие руки найдутся, так сразу станет скучно. Необходимы накал, страсть и переживания, чтобы периодически все было ужасно и приступы счастья сменялись душевными муками. И наоборот, естественно. Поэтому по определению не видать мне хорошего парня.

Где бы мне такого же идиота найти?

Я обладаю странным свойством — выбирать из всех вариантов самый-самый. Однажды, лет пять назад, я приняла решение, что я плохо вижу, и пошла в большой очковый магазин. Там я перемерила примерно 40–45 пар очков. Выбрала те, которые на моем кругленьком лице наиболее прилично смотрятся, спросила цену и упала в моральный обморок. Они оказались самыми дорогими в этом недешевом магазине. Дорогими до неприличия. А другие не подходили. Никак. Кроме шуток. С тех пор зрение у меня нормальное.

Этот случай весьма отчетливо отражает мою жизнь.

Работа у меня была самая благородная, болезнь самая ужасная, машина самая быстрая, любовь самая несчастная, ну и т. д. Я — особый случай. Как ни странно, все окружающие это признают и позволяют мне делать то, что другим делать недопустимо. Это происходит автоматически, без дополнительных усилий с моей стороны. Как у Симоны с ее сексуальностью, особенность — это контекст, в котором я живу. Мой способ выживания. Возможность получать дивиденды в виде восхищения и уважения некоторых окружающих меня людей. Я слишком поздно поняла, что это острые проявления комплекса неполноценности. Вошло в привычку. Я всю жизнь скрываю свою слабость и обыкновенность за яркими внешними атрибутами и уверенным поведением. И вдруг начали происходить какие-то изменения.

Неудачи сформировали во мне новое видение моего бизнеса. Пропали амбиции и гигантомания, мне уже не хочется открывать с нуля большой шумный ресторан, с точностью до наоборот хочу готовый, маленький и относительно спокойный.

Я неожиданно стала стесняться всех и каждого, почти перестала любить, когда меня хвалят, и порой даже готова горячо доказывать, что это не моя заслуга — то, за что хвалят.

Интересный факт. Раньше я жила в отличной квартире с евроремонтом, на Ботанической улице, окна мои выходили на огромный ботанический сад. Сейчас я живу в Ботаническом переулке, в обычной скромной квартире, мои окна выходят на маленький, старый ботанический сад. Неизменно одно — соловьи поют для меня каждое утро.

Я, кстати, разработала теорию. По проявлениям людей-инопланетян можно определить погодные условия, социальный климат и другие характерные особенности, присущие его родной планете.

На моей несчастной родине вечно идут кислотные дожди и магнитные бури.

Это закалило мой характер, я способна к выживанию в самых трудных условиях. А вот цветочков, радуги и других потрясающе нежных в своей красоте вещей на ней не водится. А может, в связи с тем, что там все постоянно заняты борьбой за выживание, их просто никто не замечает.

Как жаль. Земляне — потрясающие люди. Они научили меня таким понятиям, как нежность, хрупкость, очарование. Слабость и уязвимость, в конце концов. Выяснилось, что у меня, как, видимо, и у всех моих земляков, внутри огромные запасы чувств, отвечающих за эти понятия. Вот откуда, наверное, мои нецелостность и метания. Чувств в избытке, а как выразить, понятия не имею. А поскольку родители мне на земле достались тоже суровые, то умения эти не заложены не в фило-, не в онтогенезе. Я терпеливо и кропотливо учусь этому последние несколько лет, совершая тонны ошибок, обдирая локти, коленки и сердца — свое и других людей и обливаясь по ночам слезами от боли. Нелегко проходит обучение, все-таки я уже взрослая, сложившаяся личность. Я боюсь быть слабой, боюсь не выжить, погибнуть.