Симона Бовуар - Неразлучные

Роль Сильви, подруги, заключается лишь в том, чтобы показать драму Андре. Она мало говорит о себе, мы ничего не узнаём о ее жизни, о ее собственной борьбе за право идти своим путем и, главное, о важнейшем противостоянии между интеллектуалами и поборниками традиций — эта стержневая тема «Воспоминаний» здесь лишь намечена. Однако читателю понятно, что в кругу Андре на Сильви смотрят косо, ее едва терпят. Галлары — люди состоятельные, а семья Сильви, некогда принадлежавшая к респектабельной буржуазии, разорилась во время Первой мировой войны и утратила свое положение в обществе. Сильви подвергается в Бетари завуалированным унижениям: на ее одежду и прическу разве что пальцем не показывают, и Андре деликатно вешает ей в шкаф красивое платье. Но есть и кое-что посерьезнее: мадам Галлар ее опасается, опасается этой беспутной девчонки, которая учится в Сорбонне, собирается получить профессию, зарабатывать на жизнь и быть независимой.

После незабываемой сцены на кухне, когда Сильви открывает изумленной Андре, что та с первого дня знакомства была для нее всем, отношения подруг меняются. Теперь Андре будет дорожить Сильви больше, чем Сильви ею. Перед Сильви открывается огромный мир, а Андре идет к смерти. Но Сильви/Симона воскресит Андре, воскресит благоговейно и бережно, и воздаст ей должное благодаря чуду литературы. Не могу не напомнить, что две последние части «Воспоминаний благовоспитанной девицы» заканчиваются словами: «чтобы жизнь в ней взяла верх над смертью», «за свою свободу я заплатила ее смертью».

Симона де Бовуар чувствовала себя виноватой, оттого что сама осталась жива. Она считала, что смерть подруги была своего рода платой за ее спасение от уготованной им обеим участи, чем-то вроде искупительной жертвы, где-то в неизданных набросках она даже пишет — «гостией». Но разве для нас этот роман не выполняет возложенную на слова священную миссию — бороться против времени, против забвения, против смерти, «воссоздавать это абсолютное присутствие мгновения, эту вечность мгновения, которое пребудет всегда»? [40] Из выступления С. де Бовуар в дебатах на тему «Что может литература?» (Que peut la littérature? Débat avec S. de Beauvoir, Y. Berger, J-P. Faye, J. Ricardou, J-P. Sartre, J. Semprun. Éditions de L’Herne, 1965).

Среда, 15 сентября, 1920, Мериньяк

Моя дорогая Заза, я решительно считаю, что моя лень может сравниться только с вашей; вот уже две недели, как я получила от вас большое письмо, и до сих пор не собралась вам ответить. Я столько развлекаюсь здесь, что не могла выбрать время.

Только что была на охоте, это уже в третий раз. Но мне не везет, мой дядя ни разу никого не подстрелил, пока я была с ним. Сегодня он ранил куропатку, но она упала куда-то в кусты и […]

Есть ли в Ганепане ежевика? В Мериньяке ежевики полно, живые изгороди ею просто усыпаны, и мы объедаемся. До свидания, дорогая Заза, не заставляйте меня ждать вашего письма так же долго, как я заставила вас ждать своего.

Обнимаю вас от всего сердца, а также ваших братьев и сестер, и особенно вашего крестника.

Мое почтение мадам Лакуэн и теплый привет ей от мамы.

Ганепан, 3 сентября 1927

Моя дорогая Симона!

Ваше письмо пришло в тот момент, когда, проведя некоторое время в честных раздумьях наедине с собой, я стала намного яснее мыслить и лучше понимать себя, чем в первой половине каникул. Читая вас, я с радостью почувствовала, что мы все еще очень близки друг другу, тогда как после вашего предыдущего письма мне показалось, что вы сильно от меня отдалились, внезапно изменив направление пути. Извините, что я вас так неверно поняла. Мое заблуждение произошло оттого, что в предпоследнем письме вы много говорили про поиски истины, ваше новое поле завоеваний; в этом стремлении, хотя оно есть лишь цель, смысл, который вы придаете своему существованию, я по ошибке увидела отказ от всего остального, отречение от большой — такой прекрасной — части нашей человеческой природы. Я знаю теперь, что вы и не помышляете о подобной ампутации и ничего в себе не отвергаете; именно в полноте, как я убедилась, и заключена истинная энергия; я думаю, что надо постараться достичь некоего уровня внутреннего совершенства, когда все наши противоречия исчезают и наше «я» реализуется во всем своем объеме. Поэтому мне так понравилось ваше выражение «спасти себя целиком», это самая прекрасная жизненная установка, она недалека от христианского «спасения», если рассматривать это в самом широком смысле.