— Как там у вас погода?
— Дождь был.
— Ненавижу дождь. От дождя сплошные неудобства.
Что значит неудобства, если посадки, деревья и луга без дождя уже загибались?
— Хоть бы в день рождения Арни не зарядил дождь. На этот день мы заслужили ясную погодку. Согласен?
— Конечно, что ни говори.
Дженис заводит устное эссе о нарядах, в которых планирует появиться на дне рождения. Опускаю трубку на стол, иду к холодильнику, наливаю себе холодной воды, выпиваю, снова наполняю стакан и возвращаюсь к телефону.
— …Что ты думаешь по этому поводу?
— Мм. Да.
— «Да»? Все, что ты можешь сказать, — «да»?!
— Ну, как бы… «Да» — самое подходящее слово.
— Передай трубку Эми! Ты нарочно меня обижаешь!
— Нет. На самом деле, нет . Честное слово.
Она слушает.
— Я, — говорит, — не могу поверить, что ты сказал «да». Какой же ты бесчувственный, братик. «Жду не дождусь нашей встречи». — Сестра умолкает. Слышу, как она затягивается сигаретой. — В моем тоне тебе послышался сарказм?
— Да.
— Потому что ты, Гилберт, можешь укатить куда-нибудь в Южную Дакоту, а я даже не замечу твоего отсутствия.
Бросаю телефон об пол. Слышу отдаленный вопль:
— Я ПОШУТИЛА!
Трубка висит на шнуре. И сама по себе раскручивается.
В четыре часа пополудни вешаю на крюк наш гибкий дождевальный шланг. В ярких гавайских шортах стою под струями воды и делаю вид, что это игра. Из-за старого платана за мной подглядывает Арни.
— До чего же здорово! — говорю.
Арни не шевелится.
— Тебе непременно надо попробовать, старичок.
Мотает головой.
Эта демонстрация водных забав напоминает мне, как я опробовал батут у Карверов. Миссис Карвер отсутствует всего два дня. При каждом телефонном звонке у меня вспыхивает надежда, что это звонит она: сообщить об изменении планов и пригласить меня пожить в Сент-Луисе. Но кого я хочу обмануть этими фантазиями? Она не позвонит.
Эллен подбросили домой подружки, фыркают и смеются при виде моей мокрой фигуры. Сестра выходит из принадлежащего мамаше Синди Мэнсфилд синего универсала. Девчонки кричат ей вслед: «Хвала Господу!» — и Эллен в знак согласия отбрасывает назад волосы. Компашка уезжает, сигналя и размахивая руками. Эллен смотрит сквозь меня и говорит:
— Арни, сейчас ты увидишь, что я тебе купила.
Шагает к дому. Даун бросается за ней. А я стою под душевыми струями и хочу сказать: не забывай, что эти шмотки оплачены моим чеком.
— Гилберт? Мне всю неделю тебя не хватало, — говорит, нагружая меня пакетами, мистер Лэмсон.
— Понимаю, сэр.
— Без тебя дни проходят безрадостно.
— Взаимно, сэр.
И это правда. Гастроном «Лэмсон» — прежде я этого не осознавал — единственное мое прибежище, мой оазис.
— Мистер Лэмсон?
— Да, сынок.
— Эта работа — как прогулка по Луне.
Он смотрит на меня в упор. Замер, потом сделал вдох и пожевал губы; глаза увлажнились.
— Ох, Гилберт, какие теплые слова. — Поднимает над головой огромную банку арахисового масла. Протягивает мне. — Это для Арни.
— Что вы, босс, право, это лишнее.
Обремененный еще и арахисовым маслом, выхожу с работы и вижу: на капоте моего пикапа сидит Бекки. Улыбается, по-щенячьи потряхивая головой. Составляю пакеты с продуктами в кузов и говорю:
— Освободи машину.
— Нет.
— Слезай. Ну.
— Нет.
— Это мой автомобиль. Я его купил на свои деньги. Он принадлежит мне. Слезай с капота.
— Нет.
— Черт возьми… отвали от моей машины… и от меня отвали… слезай с капота!
Бекки потряхивает головой. Соскальзывает с капота, направляется к дому.
— И больше не приближайся, — бросаю ей вслед. — Не приближайся к моему капоту.
Она не останавливается, но хотя бы поворачивает ко мне голову:
— Дело не в том, что я не хочу с тобой целоваться. Наоборот. Но…
— Что «но»?
— Посмотри на себя: у тебя же в глазах ненависть. Видел бы ты…
Я затыкаю уши. Она скрылась из виду. У меня вырывается:
— Ааааааа!
Еду на автомойку и обливаю из шланга капот. Обычно я мою весь автомобиль целиком, но сейчас в кузове лежат продукты для моей семьи.
Приезжаю домой; застаю Эми и Эллен на заднем дворе. Арни нигде не видно. Разгружаю продукты; никто не бросается мне помочь. Мама не спит: разговаривает сама с собой:
— Мне бы только дожить до восемнадцатилетия моего мальчика…
— Мы знаем, мама.
— Разве я к тебе обращалась?
— Я так понял, что да. Кроме меня, здесь никого нет.
— Гилберт?
— Да?
Останавливаюсь перед ней, изучаю, как зверушку в зоопарке: волосы слиплись клочьями, кожа выбелена. Обескровлена.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу