Владимир Богомолов - Особое задание [Повести и рассказы]

Перспектива схваченного никак не устраивала Покорнова. И все-таки другого выхода он не видел, а потому, принарядившись в старый отцовский железнодорожный китель и надвинув на самые глаза козырек фуражки, Дмитрий направился к центру, где возле городской управы, в переулке, разместилась ненавистная биржа.

«Если никого не встречу, буду проситься на работу в депо, — думал Покорное. — Пусть в одиночку, пусть как смогу, но там помешаю врагам больше, чем где-то в другом месте». Когда принял решение, шагать стала легче, и на мир он уже глядел не зло, не пугливо, а так, словно видел все окружающее в первый раз. А ведь хорошо известно, что первое впечатление самое яркое и самое памятное. Наверно, поэтому ему надолго запомнился портрет фюрера над трибуной центральной площади. Адольф ехидно улыбался, жестом провожая своих соотечественников на восток. В этом жесте Дмитрий вдруг уловил не силу вождя, а отчаяние маньяка. И улыбка ему теперь казалась улыбкой Мефистофеля, отлично знающего, какой трагедией обернется его авантюра. Запомнил большое полотнище флага гитлеровской Германии, повисшее над крышей городской управы. Запомнил потому, что в это время вновь вспомнил о красном знамени МТС, которое он в тайне от всех, даже самых близких, надежно спрятал в нише своего погреба. Дмитрий мысленно даже представил, как он, сбросив эту красно-черную тряпку к ногам ликующей толпы, водрузит над крышей горсовета наше родное красное знамя. Никогда не забыть Покорнову обгоревшую кирпичную стену ки-нобудки райклуба и возле нее лежащие на пепелище трупы двух мужчин и женщины. В то утро Дмитрий не знал, да и не мог знать, что гитлеровские головорезы за короткое время оккупации расстреляют, повесят, замучают в своих застенках почти триста мирных жителей и угонят в рабство к себе в Германию около шестисот его земляков.

Дмитрий задержался на какое-то мгновение у развалин клуба, словно смахивая с лица плывущую паутину, поднял кулак в знакомом жесте немецких коммунистов-ротфронтовцев и едва слышно сказал:

— Отомстим.

Он был почти у самой биржи, когда ему повстречался Мельников. Андрей после школы уже успел поработать электросварщиком. В армию, как-он ни просился, его не взяли: состояние здоровья пария вызывало тревогу у близких. Эвакуироваться из города наотрез отказался. В тот памятный вечер он пришел в райком комсомола и решительно заявил Покорнову: если его не зачислят бойцом, связным, кем угодно в состав подпольного отряда, он сам, один, будет воевать против фашистов. Помня Мельникова еще по школе как ярого борца за справедливость, Дмитрий без колебаний принял его в состав группы. Он дал ему кличку «Василек» — глаза у парня, когда он радовался чему-нибудь, напоминали яркие полевые цветы. Выходя на связь к сапожной мастерской, Андрей должен. был откликаться на пароль «Чайка».

Сейчас он тоже обрадовался встрече. Они едва сдержались, чтобы не кинуться друг другу в объятия. Но, соблюдая конспирацию обменялись лишь паролями.

— Куда идешь? — поинтересовался Покорное, думая, что Андрей тоже потерял всякую надежду на связных и теперь направляется к бирже труда. Но оказалось, что Мельников уже третий день ходит по этой улице, имея в кармане паяльник, кусочек канифоли и оловянных солдатиков из набора детских игрушек. С помощью этого нехитрого инвентаря он чинит прохудившиеся чайники и кастрюли. Дело по нынешним временам прибыльное, а главное, дает возможность днем безбоязненно ходить по всему городу.

— Так что беру тебя в компаньоны, — весело. блестя голубыми глазами, предложил Мельников.

— Согласен, — оценил тотчас все преимущества такой артели Покорное. — Но это только полдела. Нам нужно устроиться на работу, чтобы иметь постоянный пропуск и на ночное время…

— Только депо работает круглосуточно, — в момент уточнил Андрей.

— Значит, идем наниматься в депо, — предложил Дмитрий.

— А если узнают, кто ты, и схватят? — насторожился Мельников. И его сухощавое бледное лицо, кажется, еще больше побледнело: ему не хотелось, чтобы так неожиданно и так нелепо закончилось их боевое подпольное со-дружество.

— Бог не выдаст, свинья не съест, — попытался успокоить своего юного соратника Покорнов. — Я же агент Госстраха.

Сегодня, очевидно, выдался такой счастливый день. Потому что они наконец встретились и с первых минут прониклись друг к другу той особой юношеской симпатией, которая остается в человеке на всю последующую жизнь, в каких бы чинах они потом ни ходили. Еще потому, что их стало уже двое и можно наметить какую-то первую диверсионную операцию. И главное, что на бирже им крепко повезло: двух молодых добровольцев со средним образованием сразу направили на работу в депо, где кроме физической силы требовались определенные знания. Правда, Андрей не сказал, что знаком с электросваркой. Но для биржевого чиновника оказалось достаточно и того, что они оба хорошо разбираются в технике.