Владимир Богомолов - Особое задание [Повести и рассказы]

А немного раньше в лаборатории раздался телефонный звонок.

— Будете говорить с Федором Георгиевичем, — предупредила Боброва дежурная.

Виталий Наумович знал, что ночью начальник строительства беспокоит людей только в экстренных случаях. Он приготовился выслушать новое задание, но был немало удивлен, когда с того конца провода спросили:

— У вас есть инженер Крапивка?

— Есть, Федор Георгиевич.

— Как она работает?

— Старательная, внимательная. С перспективой девушка.

— Можно ей доверить участок?

— Можно, — не задумываясь, ответил Бобров.

А через несколько минут Федор Георгиевич разговаривал по телефону с начальником левобережного управления, советовался с ним, можно ли дальше оставлять Губарева на участке.

— Рановато мы его выдвинули в начальники, — заметил Федор Георгиевич. — Рановато, но если ты веришь в него, давай оставим. А выговор все-таки запиши ему. Ты еще не подыскал лаборантку на второй участок?.. Нет? Тогда жди, завтра Бобров подошлет. Толковая девушка… Кто такая? Молодой инженер, Галина Антоновна Крапивка. С характером девушка.

1959 г.

Я стоял на берегу небольшого озера и любовался закатом. На красочном небосклоне вдруг появилась одинокая птица. Она легко парила в вышине. Глядя на нее, я невольно задумался над тем, что подняло ее в этот час с земли. Неосторожные шаги охотника или рокот трактора? А может, она, потрудившись возле своего гнезда, захотела отдохнуть. в далеком полете? Или эта птица отстала от своей стаи?

Залюбовавшись величавой картиной заката и птицей, я не заметил, как сзади подошел человек. Дым его папиросы заставил меня оглянуться. Незнакомец был одет в охотничий костюм. Но, кроме ружья, в его руке я увидел силок, которым обычно любители ловят пернатых. Поймав мой удивленный взгляд, охотник улыбнулся и, попросив разрешения, присел, поглядел туда, где все еще кружила птица, и только после этого объяснил:

— Хотел сынишке подарок принести. Не удалось. А жаль.

Он опустился на корточки возле одной из моих лесок, внимательно оглядел берега, понаблюдал за мертвыми поплавками и, не обращаясь ко мне, продолжал излагать вслух прерванные мысли:.

— А жаль… У нас бы неплохо жилось. Я для нее и клетку за трешницу купил. — Он поднял голову вверх и, отыскав птицу, восхищенно сказал: — Красивая сизоворонка. Жалко. Летает, а кто-нибудь возьмет да и подстрелит. А у нас, хоть в клетке, но безопасно бы жилось…

Я тут же заметил, что для нее, пожалуй, как и для всякого живого существа, свобода дороже самой прекрасной неволи.

— Это может быть, — после раздумья согласился мой незнакомый гость. Он тщательно растоптал окурок сапогом и тут же закурил новую попиросу.

И по тому, что он стал вдруг сосредоточенно задумчив и затягивался дымом не спеша, но глубоко, я определил, что он чем-то сильно взволнован.

Почувствовав на себе мой пристальный взгляд, он повернулся ко мне. Я поспешно перевел взор на поплавки.

В жизни бывают минуты, когда молчание для двоих становится в тягость. И тогда люди либо расходятся, либо один из них рассказывает другому свою сокровенную тайну. Ту, о которой, как правило, близкая родня даже не догадывается. Наверное, что-то подобное переживал этот охотник, сидя подле меня, потому что он не вынес молчания.

— Вот вы про свободу сказали, — обратился он ко мне так, словно. не было этой долгой паузы. — Только свобода свободе рознь. Дали вон в Америке фашистам свободу, они и в президентов стреляют. Или у нас в селе есть такие свободные граждане, что их ни на ферму, ни на поле не затащишь. Или, скажите мне, одинокой женщине для чего свобода?

Я невольно насторожился, услышав его обиженный голос. Теперь мне стало совершенно ясно: моего собеседника действительно что-то угнетало, у него наступил такой момент, когда он не может дольше носить в себе обиду и горечь к людям, которые не поняли, оттолкнули его. Испугавшись, что мое безучастное лицо вдруг охладит его и он не захочет, продолжать свою повесть, я заинтересованно спросил:

— Простите, но я не понимаю, о какой женщине вы говорите?

— Да это я в общем. Но можно и конкретно. Есть у нас в колхозе доярка одна. Татьяна Слободкина. Не доводилось слышать? Знатная. Всеми статьями знатная, только характером не удалась. Дикая. Одна в мазанке на ферме живет. Ну не то, чтоб одна, правда. Летом туристы у нее, студенты, которых на плантации присылают. Да это все, я так считаю, чужие люди. К ним не прислонишься.