Лина Сайфер - Театр мыльных пузырей [litres]

Резина жгла асфальт, унося их всё дальше.

Каким-то чудом им удалось избежать столкновения с полицией, но девушка знала, что, если тех двух головорезов не поймают, они найдут их вновь – номера «Форда» были им знакомы.

Руби чувствовала каждой клеточкой тела усиливающуюся боль в голове, раздражающую пульсацию и молилась лишь о том, чтобы успеть доехать до назначенной цели.

Она оторвалась от пустой в этот час дороги и взглянула на парня.

– Не закрывай глаза, Макс. Тебе нельзя засыпать.

– Ты эгоистка, – ухмыльнулся тот. – Ты просто не хочешь видеть мою смерть.

– Мне уже хватило, – дёрнула плечом Руби, сильнее вцепившись в руль и почувствовав, как натянулась начинающая заживать кожа на костяшках пальцев. – Я не из тех, кто спокойно относится к смерти.

– Верно. Ты из тех, кто ни к чему не относится спокойно. Кроме собственной гибели.

– Я не привыкла себя жалеть, – пожала плечами девушка.

– Ты только этим и занималась всю жизнь.

– Точно, я совсем забыла, что ты умеешь читать людей, – саркастично отметила Руби.

– Брось, Барлоу. Ты сбежала не потому, что хотела сбежать, а потому, что не хотела видеть лица родных тебе людей в последний раз. Ты не хотела видеть их слёзы, не хотела, чтобы тебе было больно от этого. Это жалость.

– Заткнись, Иден, – пробормотала девушка, сильнее вдавливая педаль газа и увеличивая скорость. – Нам может не хватить бензина…

– Хватит, я всё рассчитал, – тяжело выдохнул юноша, откидывая рукой упавшую на глаза чёлку.

Он резко вскрикнул и схватился за простреленный живот, а после замер, глядя на свои окровавленные пальцы.

– Кажется, я умру, – усмехнулся он.

– Заткнись, – прошептала зло девушка.

– Да брось, Барлоу. Нам конец, ты ведь понимаешь.

– Не порти романтику момента, – бросила она.

– Как скажете, мисс. Сегодня ведёте вы, – парень засмеялся, но тут же поморщился. Он запахнул куртку покрепче, прикрывая рану, заметив, как Руби искоса поглядывает на расползающееся по футболке пятно.

– Я так почти ничего о тебе не узнал, представляешь. Вернее, я узнал, какой ты человек, но не факты из жизни.

– Ты узнал всё, что нужно для понимания, твой это персонаж или нет, – спокойно заметила Руби.

– Верно. Но я хочу поговорить. Расскажи мне о себе.

– Меня зовут Руби Барлоу, – начала девушка, – мне семнадцать, и я умираю от рака. Я люблю детективные книжки и фильмы жанра фэнтези, где какая-нибудь девчонка совершенно точно напялит на себя кожаные штаны. Люблю вкус зубной пасты и таких ненавистных тебе сигарет с ментолом. Курю, кстати, не потому, что у меня зависимость, а лишь потому, что нравится внешняя составляющая самого действия, – Руби улыбнулась. – Люблю духи с лёгким оттенком ванили, которые теперь будут ассоциироваться лишь с Арьей, люблю минорные песни и атмосферу ресторанов. Восхищаюсь мужскими руками и ключицами.

– Маньячка, – пробормотал Макс.

– Не перебивай, – с притворным раздражением сказала девушка. – Ещё люблю пиццу с ананасами, что все считают полнейшим кошмаром, и голливудских актёров из-за их образов на ковровых дорожках. А ещё могу часами торчать в прохладном душе, слушая музыку. Всегда мечтала сняться в подростковом сериале или каком-нибудь триллере, представ воинственной красоткой. Мечтала прославиться и заслужить одобрение окружающих, показать им, что я тоже могу. Сам знаешь, к чему это привело. Машину водить никогда не умела, пока не научил друг, сбросившийся с крыши, которого, кстати, я приобрела благодаря своей мерзкой болезни. Сбежала от родных людей в надежде, что больше никогда не смогу полюбить и не придётся прощаться. Я ошибалась. Я всегда ошибалась. Люди говорят, что я громко мыслю и даю дельные советы, но сама почему-то к ним никогда не прислушиваюсь. Я написала песню, желая быть понятой и услышанной, а привело это к трагичным последствиям и постоянному давлению, исходящему из недр себя. Я словно стала чашей, до краев заполненной чувством вины.

– Всё так хорошо начиналось… – пробормотал Макс, нахмурившись.

Руби взглянула на него и усмехнулась.

– Я смирилась, Иден. Я уже со всем смирилась. Теперь давай ты.

– Я? – удивился парень.

– Ты хотел поговорить, а не послушать. Так что вперёд.

– Макс Иден, восемнадцать лет. Пять лет думал, что нигилист, пока не влюбился, как последний идиот. Пытался манипулировать людьми, но получалось плохо, потому что Арья Говард всегда умела ставить меня на место, а мудрец Лео лишь смеялся мне в лицо, повторяя, что я идиот и в покере мухлюю куда лучше. Думаю, что был бы плохим актёром. До пятнадцати мечтал стать рок-певцом и жить в трейлере, раздавая направо и налево автографы, но стал всего лишь собой.