Лина Сайфер - Театр мыльных пузырей [litres]

Учащённый пульс, нервно подергивающаяся мышца лица, руки, сжимающиеся в кулаки, и нервно вздымающаяся грудь. Приступ дикой ярости закончился так же внезапно, как и начался, сменившись пустотой и жалостью к себе.

– Почему ты такая убогая? – вновь раздался вопрос, на этот раз тихий, сопровождающийся всхлипами и грустью с примесью усталости.

Этот сгусток эмоций, сменяющих друг друга с неимоверной скоростью, выматывал девушку почти каждый день, но сейчас подобного рода «приступы» заканчивались куда быстрее и были менее продолжительными, чем раньше.

Именно поэтому её «наградили» онкологическим заболеванием. За эту глухую и непроглядную ненависть к себе, к своим действиям, своей внешности, своей сути. Бог решил, что раз его творение не признаёт себя, ему не место в этом мире.

Никто не хочет умереть всерьёз. Никто, что бы они ни говорили, не знает, чем является смерть на самом деле. Все боятся неизвестности, а значит, и конца. Наверное, даже не самой смерти, а того, что грядет за ней. Может, люди становятся частью той самой пустоты?..

Никто не хочет умереть всерьёз. И Руби Барлоу не хотела. Она хотела оставить в мире след, чтобы будущие поколения знали, помнили, что она была здесь, что она совершила нечто великое или внесла неоценимый вклад в жизнь людей. И как бы она ни кричала по ночам о том, что смерть – это выход, она не хотела умирать на самом деле. Она не хотела переставать чувствовать на ладонях тающий снег, не хотела переставать ощущать горячую воду, струящуюся по телу, ощущать прикосновения дорогих людей, сигарету, зажатую в зубах, плотные страницы хороших книг, не хотела переставать слышать музыку или пение птиц за окном в знойное летнее утро. Руби Барлоу не хотела умирать в семнадцать, почти ничего не узнав, кроме того, как порой несправедлива бывает к людям жизнь.

Она рассыпалась, разваливалась на части. И если раньше она тешила себя мыслями о том, что впереди её ждет долгая жизнь, за которую она успеет совершить нечто великое, то сейчас её надежды разбились о скалу настоящего, такую твёрдую и непоколебимую. Осознание скорого конца не подталкивает человека к действиям, оно обездвиживает. Но всё же частичка Руби Барлоу отчаянно хотела вернуться и продолжить дистанцию.

Она представляла себя зеркалом, разбившимся от удара на тысячи осколков, которые не в силах склеиться вместе без посторонней помощи. Да что там склеиться… Не в силах даже собраться.

Девушка встала с пола, тяжело помотала головой, будто стараясь пробудиться от глубокого сна, затем включила ледяную воду и подставила лицо под нее. Через несколько секунд все звуки для неё исчезли. Сосредоточенность на шуме воды и стуке собственного сердца помогли Руби успокоиться, начать дышать ровнее и хоть на ненадолго абстрагироваться от внешней суеты.

Вода бежала по лицу, и девушка начала улыбаться. Маленькие ручейки стекали по тонкому, чуть длинноватому носу с небольшой ямочкой на кончике, по скулам, которые совсем недавно стали выделяться, затекали в уши и шумели там, подобно океану.

Постепенно приходило понимание. Оно было и раньше, но куда более размытое, будто пятно неизвестного происхождения на чистом окне, когда еще не понятно, где грязь – со стороны улицы или дома. Приходило именно понимание, что сейчас всё перевернулось, что теперь, с этого самого момента, всё должно быть абсолютно по-другому, всё должно быть таким, каковым планировалось лишь в мечтах, казавшихся ранее абсурдной фантазией. Пришла пора стать тем человеком, каким так давно хотелось. Самоотверженным, искренним, но с толикой жестокости, при этом открытым и настоящим.

Девушка легко тряхнула головой, приложила махровое полотенце к лицу, а после перекинула через плечо и направилась к выходу из ванной комнаты, как вдруг в заражённый мозг поступил сигнал, что, пожалуй, можно устроить короткую вечеринку. Где-то глубоко в голове будто что-то задребезжало, голова резко закружилась, и Руби ощутила сильную пульсирующую боль в висках и невероятной силы распирающую боль по периметру всей головы. Тут же начало подниматься знакомое чувство тошноты, а глазам в это же время поступил сигнал лишить свою хозяйку зрения, пустив чудесные узоры из разноцветных кругов, сквозь которые смутно мелькали отдельные предметы. Девушка по инерции схватилась руками за голову, но, потеряв равновесие, тут же свалилась на пол.

– Какого чёрта? – устало прошептала она, то зажмуривая глаза, то тяжело моргая. Совершенно измождённая и разочарованная, она откинулась на спину, задрав голову и стараясь дышать размеренно, считая вдохи и выдохи. Это помогало сфокусироваться на другом, не обращать внимания на боль, которая постепенно проходила, оставляя после себя некую тяжесть в голове. Руби знала, что тошнить её будет еще около часа, но ничего не могла с этим поделать – Рак подбирался всё ближе.