Шубханги Сваруп - Широты тягот

Река забрала первого домашнего питомца Багмати, приблудного щенка, который пошел за ней в воду. Это было не единственное горе, которое река причинила девочке. Поскольку их домик все время подтапливало, родители уделяли ему больше внимания, чем детям. Ее, как старшую, продали в служанки. Хозяин гладил и ласкал ее при каждом удобном случае так же исправно, как хозяйка держала закрытой дверь столовой. Если взгляд голодного падает на снедь, он заражает еду неотвратимыми проклятиями.

В пятнадцать лет она восстала против логики выживания. Для ее родителей пожертвовать одним ребенком ради трех остальных было разумно. Однако она, жертва, отказалась смывать грязь с чужих тарелок и менструальную кровь вместе с хозяйской похотью — с себя.

Сбежав, она ночевала на улицах Тамеля до тех пор, пока не нашла работу в танцбаре. Она будет официанткой, сказал управляющий, до проститутки или танцовщицы еще надо дослужиться.

Он был одним из первых посетителей, обративших на нее внимание. Хотя танцбар посещало много иностранцев, он выделялся среди других. Толстый американец, он единственный заговаривал с официантками, старался, чтобы они сели рядом, пофлиртовали с ним и посмеялись.

Его заинтриговала ее робость. В отличие от других, она отворачивалась, заметив, как упорно он на нее смотрит. Это он поднес к ее лицу зеркальце, чтобы показать, сколько в ней обаяния. Жесткие курчавые волосы, высокие скулы, нос пуговкой и уклончивый взгляд — она была неотразима. Он принялся носить ей подарки. Цифровой фотоаппарат, сумочку, косметику. Как-то вечером он заявил ей, что она заслуживает инвестиции. Кроме нее, во всей Азии нет ничего по-настоящему чистого.

Когда она отклонила его предложение, он повысил ставку. Вынул с десяток кредитных карт. Пожалуйста, он готов расплатиться в любой валюте. Рупиями, долларами, батами, юанями. Ей остается только назвать цену.

Он начал с двухсот долларов. Каждый день добавлял понемножку, но наконец утомился и назвал сумму в десять тысяч. В тот вечер он здорово напился и уснул на диванчике в баре. Никто не мог поднять его, он был слишком тяжел.

В ту ночь она плакала. Ей претила эта торговля. Вместо американца она отдалась танцовщику. Одному из тех, кого выпускают для затравки перед гвоздем программы. Ее соблазнили его гладкая кожа, гибкий стан и лживые обещания. Через пять месяцев она с ним рассталась. Ей повезло, говорил он: уж очень она похожа на тех богатеньких студенток, что гуляют по торговым пассажам и манерничают в кофейнях. Иностранцы облизываются, глядя на них, так что в роли проститутки она может добиться большего, чем в роли жены.

Только разочаровавшись во всех своих романах, она поняла, что недооценила того американца. Ведь деньги — высочайшая форма уважения в мире. Все остальные только и знали, что тянуть их с нее, и лишь он предлагал обратное.

С тех пор Бебо держалась за эту философию, как Багмати — за истории, которыми отец усыплял ее, вызывая чудесные сны. Все в жизни имеет свою цену. Надо только добиться того, чтобы было чем за все это заплатить.

Как-то поздней ночью, уже почти ранним утром, Бебо стерла с себя косметику, пока мыла посуду. Хотя ноги у нее ныли от высоких каблуков, она не могла отдыхать, пока в доме есть грязные тарелки. Забитая раковина была ее худшим кошмаром.

Когда она драила сковородку, привычный запах моющего средства вернул ее в прежнюю пору изнурительного кухонного рабства. Вскоре после ее появления в том доме хозяйка стала уносить всю еду в столовую и закрывать за собой дверь, оставляя ее гадать, какие проклятия навлекают на голодных вечно сытые.

Багмати родилась в простой, бесхитростной нищете. Даже маленькой горстки монет было довольно, чтобы вызвать у людей улыбку. Но этой своей закрытой дверью хозяйка отправила ее туда, где ей больше не доставляли радости никакие суммы и даже те новые переживания, игрушки или пристрастия, которые можно было на них приобрести. Когда Бебо начала работать в танцбаре, бедность перебралась из ее быта к ней в голову.

Она покинула чужую кухню всего три года назад. За этот короткий период Бебо стала беднее, чем в годы, проведенные с родителями. Она переживала мгновения экстаза, грусти, веселья и смеха, но никогда — безмятежности спокойно текущей реки. Ибо ее заразила ненасытность. Она проникла из ее разума в тело, а из тела — в душу.

Бебо начисто вытерла лицо, расчесала и заплела волосы. В постели она решила накопить денег и сбежать из мира танцбаров раньше, чем поддастся фальшивой любви сутенера и будет вынуждена применять логику выживания к своим собственным детям.